– Да уж, Алихан был не чета тем пастухам. Наш волк, думаю, все девять лет провоевал. Я тебе не говорил раньше, все недосуг было, но я про него еще в 83-м первый раз услышал, в Пандшерском ущелье.

– Это когда «За службу…»[26]получил?

– Тогда…

– А в Пандшере за Львом[27]охотились?

– Охотились… Кто за кем?! А-а, чего там!.. – Медведь в сердцах махнул рукой. – Потом расскажу…

– Ну а тогда?

– Тогда? Тогда я еще желторотым придурком был. Думал, шугану их и пойду себе спокойненько. А к вечеру на шоссе выйду.

– Догадываюсь, что было дальше.

– Во-во… Только догадываться и можно. Мне тогда эти пионерские костры в собственной жопе дорого обошлись. Но и догорели окончательно. Такой фуйни я больше никогда не делал…

– Че, серьезно думал их достать? С такого расстояния? Да еще себя обнаружил.

– То-то и оно. Придурок – одним словом…

* * *

Ему бы тогда уйти по-тихому. Следы запутать и уйти. Так поступил бы любой мало-мальски опытный разведчик. В горах три часа форы – это шанс выжить, 50 на 50, а может, и больше.

Зелен был Игорек, молод и зелен. Да еще наслушался баек про то, что спецназ никогда не отступает. Дуралей…

Когда задание выполнено, а на карте стоят жизни солдат, еще как отступает! Тут уж не до красивых слов – жизнь пацанов важнее личных амбиций. Не знал Медведь этого, не мог знать, да и не понял бы никого, скажи ему в тот момент, что нужно использовать такой редкий на войне шанс и валить во все лопатки… Его друзья были в бою, а он удирал? Ну уж нет! …После неудачных очередей Игорь припустил вниз, нисколько не заботясь о том, чтобы смотреть под ноги. Вперед и вниз! Склон был очень длинным, не менее километра, редко усыпан небольшими камнями, но что самое главное – вел на юго-запад, а значит, к шоссе. Правда, на пути была горка, не меньшая, чем та, с которой он стрелял, но теперь сержант уверовал в свои силы и, главное, в свою удачу…

«Йо-хо-хо! Мы красные кавалеристы и про нас! Йя-ха! На холмик заберусь, еще раз шугану "душариков", а там и до наших всего ничего. И-и-я-ха! Пошел, ретивый! Ч-ча-ча! Или на пулеметы их вытащу! Ах-ха, е-е! Ушел я, уш-ш… Гы-ы-гых!..»

Это случилось уже в самом конце этого сумасшедшего спуска.

На небольшой кочке нога подвернулась…

Всем своим немалым весом Игорь рухнул на руку. Раздался противный хруст, а сзади по затылку его ударил болтавшийся на спине «РПК». И сознание не сдюжило, отключив окружающий мир… И слава богу, что эта голова знала крепкие удары на ринге, а ее владелец все же умел держать удар. Опыт, он и в Африке опыт…

Может, пяти минут, а может, и меньше хватило Игорю, чтобы прийти в себя. Он сел и стал оценивать свое плачевное теперь уже состояние.

«Кисть сломана – без вопросов! – Он осторожно ощупывал левую руку. – И с ногой что-то, твою мать! Дебил, придурок, бля! Размечтался о кренделях небесных, мудило! И что теперь? Как?!»

Тяжело припадая на ногу, Медведь поковылял дальше…

Это падение стоило ему многого… О левой руке можно было забыть – она стремительно опухала, наливалась синевой и била в голову нестерпимой болью. Но была еще и нога. Нога, которая отказывалась идти. Скорее всего, это был вывих, тяжелый, сложный вывих. А впереди была гора, длиннейший подъем, на вершине которого, может быть, и лежало спасение…

Игорь с тоской смотрел вверх и проклинал себя.

«Теперь все, кранты. Догонят однозначно. Не уйти. Не уйти теперь. Идиот ты, Игорь, ах какой идиот! Теперь только залечь на вершине остается. Давай, боксер, вперед…»

Уже и солнце перевалило далеко за полдень, а он только-только сумел добраться до вершины. Пот катил градом, боль темной шторой застилала глаза, и Медведь рухнул на камни. Сколько он так пролежал, неизвестно, но, немного отдышавшись и придя в себя, взглянул вниз и понял, что дальше идти некуда. Погоня уже подбиралась к тому месту, где все и случилось… Фора во времени была потеряна. Еще час, ну, может, немного больше, и «духи» взойдут на склон, а там… Только оттягивать агонию да себя мучить… А можно и по-другому. Именно так и поступил молодой сержант. Не позволила ему гордость сделать иначе… …В 15.30 на радиоузел соседствующего с бригадой полка штурмовых вертолетов пришло сообщение от одного из экипажей, патрулирующего окрестности шоссе в районе перевала Саланг:

– Вижу бой. Малая группа «духов» осаждает горку. Наверное, отловили кого-то. Могу поддержать огнем.

Счастье Медведя было в том, что только-только вернувшиеся из этого рейда потрепанные роты разведбата находились в бригаде, а Дзюба после жестокого разноса начальства за немалые потери сидел у своего старого друга, подполковника ВВС, командира вертолетного полка.

– Передай экипажу, – вяло отреагировал комполка, обращаясь к своему лейтенанту-связисту. – Пусть пройдутся разок, пригладят НУРСами и возвращаются к патрулированию. Может, сами афганцы чего-то не поделили…

– А в каком районе, говоришь? – подал голос Дзюба.

Лейтенант взглянул вопросительно на своего командира и, получив немой кивок согласия, ответил:

– Квадрат 14-32.

– Да это же…

– Ты че вскинулся-то, от того места, где ты «духов» лущил, это километров 20 по горам, не меньше.

– Это мой сержант!..

– Ты в своем уме, Сергей? За неполные полтора суток пройти столько, да по горам? Не поверю. Никогда не поверю!

– Это он. Дай «вертушку» – я сниму его оттуда.

– Брось, майор.

– Дашь?!

– Не дам! Это армия, а не «хочу – не хочу». Не дам!

– Сука ты, подпол, сука! Этот мальчик, без опыта, решился потянуть на себя погоню, чтобы его подчиненные, из которых один полуживой, вернулись. Ему всего-то 19 лет, Гриша!

– Но как же без приказа? Не могу!

– Наплюй!

– А голову снимать с кого будут? С тебя?!

– С меня, Гриша! На себя все возьму, из армии уйду, но этого пацана нужно спасти. Или сам возьму пару «вертушек», силой. Ты меня знаешь!

– Ладно, «спец», хер с тобой!..

Нет, не был сухарем летчик, да и была тому причина – его сын служил свою срочную службу в ВДВ, в Кандагаре… Кому как не отцу понимать?

– Сержант! Комэска второй ко мне, срочно! – крикнул он через дверь. – Иди, Серега, бери с собой кого там хочешь. Через пятнадцать минут вылетишь двумя машинами за своим сержантом…