Барон пожал плечами:

– Да, наверное, восемнадцать. Так или иначе, довольно давно. Экономика была на подъеме, нефтяной бизнес шел отлично, времена были золотые. Жизнь была хороша. Я считал себя довольно приличным бизнесменом. Король полей Оклахомы. Владыка Вселенной. Говоря откровенно, я был идиотом. Настоящие финансовые мозги были здесь, – он посмотрел на Джорджию. – Но я был слишком упрям, чтобы признать это. – Барон повернулся к жене: – Да, дорогая?

– Без комментариев, – ответила супруга.

– В Техасе есть выражение, – продолжил Барон. – Шляпа большая, а коровы нет. Это означает показуху, за которой мало чего стоит. Вот таким я и был. – Он снова кивнул в сторону спутницы, которая маленькими глоточками пила эспрессо. – А поскольку я тащил за собой и Джорджию, думаю, справедливо будет сказать, что мы оба были такими. А потом экономика изменилась. Внезапно нефтяной бизнес перестал быть таким устойчивым, и времена начали меняться. – Он посмотрел на Генри, который в это время стоял за прилавком и был занят приготовлением кофе для посетителей. – Он рассказывал тебе историю о том, как сколотить состояние?

– Доллар за долларом, – повторила усвоенное Зои.

Джорджия снова заговорила:

– Вот точно так же можно и потерять состояние.

– Ага, – подтвердил Барон и снова взглянул на Зои. – Самый первый свой миллион, знаешь, что с ним? – Он покачал головой. – Его тяжелее всего получить – и проще всего лишиться, и ты даже не осознаешь, что теряешь его, пока не окажешься на мели. Интересно, почему так? Наверное, просто так есть, и все. – Он вздохнул. – Вдруг может оказаться, что однажды я буду сидеть в кабинете у врача в исподнем, и он будет бегать вокруг меня со всякими приборами и стетоскопами, слушать мое сердце, измерять пульс и совершать прочие манипуляции, а потом откашляется и скажет: «Барон, я должен кое-что вам сообщить». И скажет мне, что если я не перестану выпивать, курить и есть по пять килограммов свинины в день, то умру. А я отвечу: «Не приукрашивайте, доктор. Скажите мне все как есть». – «Барон, – ответит он. – Ты уже сделал выбор: твои пороки – твоя жизнь». И вот я сижу там, в этом кабинете, смотрю на него целую минуту, и наконец он спрашивает: «Ну? Ты скажешь что-нибудь?» – «Дайте мне минуту подумать!» – воскликну я.

Тут Барон откинул голову и разразился смехом – так громко, что несколько посетителей кафе повернули головы на звук, чтобы посмотреть, что происходит. Другие, сидящие за столиками поблизости, просто усмехнулись, не оборачиваясь. Зои поняла, что это постоянные посетители, которые уже успели наслушаться историй Барона.

– И я действительно крепко задумался об этом и размышлял на протяжении нескольких месяцев. Ничего не делал с этим, просто обмозговывал. Я недоумевал. Ты что, прикалываешься? Отказаться от красного мяса? Перестать курить? Перестать пить коктейли? Да ну! Не то чтобы у меня были проблемы с алкоголем, скорее проблема в целом. Тридцать пять лишних килограммов веса и триста пятьдесят тонн лишней самоуверенности. Можно было делать ставки на то, что разрушится быстрее – мой счет в банке или мой брак.

– Или твое сердце, – вставила Джорджия.

– Ах да, о нем я забыл.

Зои нравилось наблюдать, как эти двое подтрунивают друг над другом. Они напоминали какой-то комедийный дуэт, а ведь по возрасту они ей в родители годились. Интересно, когда последний раз она видела своих родителей в таком настроении?

– Барон был в Нью-Йорке по рабочим делам, когда у него случился обширный сердечный приступ, – начала рассказывать Джорджия. – Когда я прилетела из Талсы, его уже готовили к операции.

– Дорогая… – Он молчал целых десять секунд, и, казалось, его горло успело пересохнуть. – Я пойду к бару и попробую раздобыть еще одну чашечку кофе. Зои, тебе взять?

– Нет, благодарю, – отозвалась Зои.

Барон направился к прилавку, а Зои повернулась к Джорджии.

– Его готовили к операции? – ей не терпелось услышать продолжение.

Джорджия немного помолчала, собираясь с мыслями, и продолжила:

– Мы… – внезапно Зои поняла, что в глазах у Джорджии стоят слезы. – Мы почти потеряли его. Старый упрямый индюк. – Она засмеялась и промокнула глаза салфеткой. – И он не желал никого слушать – ни докторов, ни собственную жену, ни даже родную дочь. – Она глубоко вздохнула и сделала еще один глоток эспрессо. – Но послушался Генри.

– Генри? – Зои пыталась представить, как могли оказаться знакомы нефтяной оклахомский магнат на госпитализации и менеджер утренней смены бруклинского кафе.

– Да, – подтвердила Джорджия. – Мы не могли сразу поехать домой. Даже после того, как Барона выписали из больницы, нам какое-то время нельзя было далеко уезжать. «Мы бы попросили вас на время воздержаться от поездок за пределы города», как говорят в кино. – Она снова тихо усмехнулась. – Мы много гуляли по арт-галереям Бруклина. Однажды зашли сюда выпить кофе и остались рассматривать фотографии на стенах. Познакомились с Генри. Они с Бароном моментально сошлись. И Генри сразу начал вправлять ему мозги.

– По поводу денег?

Джорджия улыбнулась:

– По поводу еды и образа жизни в целом. На самом деле – про то, как выживать. Помню, как он первый раз сказал: «Человек следит за своим здоровьем так же, как и за своим финансовым состоянием, Барон».

– Шаг за шагом, – одновременно произнесли Джорджия и Зои. Они тепло улыбнулись друг другу.

– И Барон действительно слушал. – Джорджия покачала головой. – Спасибо небесам за маленькие чудеса. Но довольно быстро перед нами встал финансовый вопрос. Особенно после того, как мы получили итоговый чек из больницы – увидев его, я сама чуть было не осталась тут же в отделении кардиологии. – Она посмотрела на Зои. – Генри говорил тебе раньше о том, что ты уже достаточно богата, просто пока не знаешь об этом?

Зои кивнула и подумала:

– Ничего себе! Эта женщина слышала все.

– Ну, для нас все было ровно наоборот. Мы были уже достаточно разорены и просто пока пребывали в неведении. Но настал момент, когда нам пришлось об этом узнать. – Она сделала еще один маленький глоточек и снова подняла глаза на Зои. – Я понятия не имела, как много бессмысленных трат мы совершали. Я позволяла Барону вести финансы. Только после того, как он оказался на операционном столе, я сама стала открывать почту и увидела, как обстоят дела. А дела обстояли так – мы были почти на нуле. Вся наша недвижимость была под залогом, оттоки исчерпанных по лимиту кредитных карт, таких же больших, как Озарк, – мы не наживали ничего, кроме минимальных ежемесячных платежей.

Зои передернуло. Только минимальные месячные платежи – это то, что было ее фирменным способом управления кредитами.

– Я знала, что все плохо, – продолжала Джорджия. – Но чего я не могла понять, так это того, как мы оказались в таком положении. Однажды Генри мне объяснил: «Джорджия, если у тебя долг по кредитной карте на 20 000 долларов, и ты делаешь только минимальные ежемесячные платежи, то тебе понадобится восемнадцать лет, чтобы полностью расплатиться. И в итоге ты заплатишь больше 46 000 долларов». Я чуть в обморок не упала, – призналась Джорджия. – Это было вдвое больше того, сколько мы брали по этой карте.