В 1702 г. действия развернулись на левом берегу Невы. Войска П. М. Апраксина двинулись к Финскому заливу из Ладоги. Навстречу ему из Ниена вышел шведский корпус под командованием А. Кронхьерда. Столкновение произошло где-то между Ниеном и Славянкой. Шведы потерпели поражение и закрепились в шанце: по одним сведениям, это была крепость в районе современного Павловска, на месте построенного в конце XVIII в. замка Бип, по другим – Дудергофский шанец, о котором уже рассказывалось выше. В пользу второй версии также свидетельствуют результаты археологического мониторинга П. Е. Сорокина во время реконструкции замка Бип. Там следы древних укреплений и культурный слой конца XVII – начала XVIII вв. выявлены не были. Пожалуй, необходимо особо отметить то разоренное состояние, в которое пришли земли в итоге ста пятидесяти лет неурядиц, войн, смут, смены властей, ибо в ней, в этой разоренности, и есть главная, вместе с основанием Санкт-Питербурха, причина возникновения Красного Села как промышленной слободы, основанной переселенцами из подмосковного села Красного. И в 1703 г. вслед за взятием Орешка, Ниеншанца, основанием Петербурга, шведская Ингерманландия возвращается в состав России. Начавшееся строительство города – еще не столицы, но военно-морской базы – кардинальным образом меняет жизнь всех окрестностей.

Захваченные в ходе боевых действий территории активно раздавались в частное владение. В частную собственность отдавались и земли, и люди, их населявшие, т. е. право на землю предполагало и право на людей. Как ни странно, в это время такая мера предполагалась для восстановления и экономического возрождения территорий, разоренных войной. Считалось, что помещик переведет сюда жителей из других своих владений и займется их восстановлением. Появление русских крестьян-переселенцев также рассматривалось как мера, способствующая окончательному присоединению земель к Российскому государству.

В первую очередь земли во владение получали люди, близкие к трону. В 1709 г. шесть мыз (отдельно стоящих хозяйств, поместий) в Копорском уезде получила Екатерина Алексеевна Михайлова – именно эту фамилию носила тогда еще не супруга, но спутница жизни и мать уже нескольких детей Петра I. Ей подарили Саарскую мызу (будущее село Царское), Пуркаловскую мызу (Пулково), Славянскую, Антельскую (Колпино). Вопрос о собственности земель, на которых ныне расположено Красное Село, важен, и сто́ит на нем остановиться. Некоторые исследователи напрямую указывают на принадлежность этих мест Екатерине Алексеевне наряду с другими мызами в Ингерманландии[16]. Однако тут прежде всего стоит разобраться в территориальном и земельном делении. До основания Красного Села вся территория окрестностей воспринималась как часть Дудергофской мызы. В 1709 г. следует указ об основании бумажной фабрики на Дудергофке, начинается строительство, позднее переводятся дворцовые крестьяне для работы на фабрике. В 1712 г. была законодательно ограничена возможность передачи в частные руки земель по берегам рек: «…что в Ингерманландии места вдоль рек, а также где глина на кирпич и каменная ломка, те места никому не отдавать». Но такая практика – выделение в казну лучших земель – существовала и раньше. Рядом строился Петербург, ему нужны были строительные материалы и… энергия. Использование энергии падающей воды являлось в тот период, по сути, единственным способом реализации целого ряда сложных операций – измельчения (зерна, минералов для строительства), сверления (стволов пушек), перемалывания сырья (тряпок) для изготовления бумаги. Паровых машин еще не изобрели. Вот и оставлялись в государственном владении те земли, где можно было устроить заводы: Сестрорецк, Стрельна и земли по течению Дудергофки – там, где сейчас Красное Село и Лигово. В утверждении, что изначально земли принадлежали супруге Петра, содержится существенная неточность. Ни в 1709, ни в 1710 гг. Екатерина Алексеевна не была таковой. Свадьба состоялась после Прутского похода, весной 1712 г. До этого Екатерина Алексеевна Михайлова, несмотря на рождение детей, тем не менее оставалась в двусмысленном положении. В любом случае передача земель в ее частное владение должна была оставить хоть какой-то след в документах. Тем более что при передаче других мыз Дудергофская была упомянута как граничившая с ними, но в число подаренных явно не вошедшая: «Мыза Сарская… расположена на ручье Вангази, при большой дороге, которой ездят из Копорья в Ладогу. Смежна эта мыза по большой Ладожской дороге с правой стороны от ручья Кузьминского с Пулковскою, Карминскою, Дудоровскою, Гатчинскою, Зарецкою». Гораздо логичнее предположить, что все территории вокруг речки Лиги (Дудергофки) оставались дворцовыми.

Вопрос о принадлежности Дудергофа и будущего Красного Села Екатерине Алексеевне, на наш взгляд, остается нерешенным. Со значительно большей уверенностью можно утверждать (пока иное не доказано документально), что земли оставались в государственном владении. Об этом свидетельствует перевод дворцовых крестьян. О существовании акта о передаче земли Екатерине или обратного – о передаче от Екатерины для перевода сюда крестьян – пока неизвестно. На территории Красного Села вдоль дороги на Нарву возникают первые постройки, относящиеся к XVIII в. Это деревянный дворец и служебные строения, а также православная церковь Св. Екатерины. Они располагались вблизи лютеранской кирхи и дома пастора, в районе центра современного Красного Села. Наиболее вероятным представляется, что церковь Св. Екатерины находилась на месте современной церкви Св. Троицы.

В 1708 г. в Дудергоф направили рудокопных дел мастера Иоганна Фридриха Блиера, «дабы у прииску руд работать в Дудергофе». Сначала на Вороньей горе или в ее окрестностях находят «свинцовую жилу», и Петр I лично осматривает потенциальное месторождение. Внимание правителя объясняется отнюдь не только его общим интересом к естественным дисциплинам типа географии и геологии. Страна находится в состоянии войны, сношения с Европой затруднены, недра еще не разведаны, и месторождения стратегического металла могут сыграть важную роль в победе над Швецией. Правда, в данном случае, тревога, видимо, оказалась ложной – большого месторождения свинца не нашли. Но те же камер-фурьерские журналы фиксируют и выезды в Дудергоф просто покататься на санях, для чего горы Воронья и Ореховая прекрасно подходят. Здесь же происходит и птичья охота с соколами.

Для разъяснения исторической судьбы Дудергофа и Красного Села в XVIII в. необходимо углубиться в некоторые детали управления землями, государственными владениями и крестьянами, тогда находившимися в крепостном состоянии. Сразу поясним термин «дворцовые крестьяне». Среди всех разнообразных форм закрепощения крестьян, среди разных видов их зависимого положения «дворцовая» – одна из самых древних, восходящих к ранним феодальным формам зависимости. Раньше других (не позднее 1601 г.) такие крестьяне оказываются «прикрепленными» окончательно, т. е. им был запрещен выход со своей земли до того, как такая возможность исчезла для помещичьих крестьян. Дворцовые крестьяне были нагружены массой повинностей. При этом их статус отличался от государственных: они считались частновладельческими, но принадлежащими с землей лично царствующим особам. Земли, на которых эти крестьяне проживали, также являлись частновладельческими, но царскими. «На протяжении XVII в. размеры дворцового хозяйства постоянно росли, обеспечивая разнообразные