— Ну да, ну да… Работай, Катюша…

— Спасибо вам! — радостно улыбаюсь, зная, насколько у меня в этот момент придурковато-восторженный взгляд, — я очень рада, что вы меня заметили! Я тут написала еще несколько рефератов, ну просто так, была возможность… Один по производству алмазов в условиях невесомости, а другой — по применению ультра-твердых материалов в сельском хозяйстве… Я была бы рада обсудить с вами, как с опытным старшим товарищем, сложные моменты в моих работах…

Хохлов улыбается уже натянуто и сваливает настолько быстро, что только лысинка ранняя сверкает у дверей.

Я не удерживаюсь и прыскаю тихонько в ладошку.

Но явно своего веселья не выдаю. Это режимный объект, тут запросто могут стоять камеры и прослушка.

Но вообще, забавно…

Не хочет Хохлов обсуждать со мной мои только что придуманные бредовые темы рефератов… И очень серьезные сомнения насчет его рекомендаций по моему нахождению здесь.

Есть ощущение, что он вообще не в теме.

А вот руководитель… Тот да. Помнит тему моей исследовательской работы… Интересно как. Вдохновляюще.

Я возвращаюсь к графикам, прикидывая, как вести себя дальше. Становится понятно, что Хохлов — лишняя ступень, которая может только мешать.

Если я сейчас буду усердствовать, то он, чего доброго, конкуренцию почует… Сегодня удалось прикинуться дурочкой, отбодаться от обеда… А завтра? Может, поскучнее одеваться?

Хотя… Тут я оглядываю свое длинное старушечье платье… Куда уж скучнее?

Я учла все ошибки первого рабочего дня, вырядилась в нечто настолько неброско балахонистое, что придумать более асексуальную вещь сложно.

И все равно, сегодня с утра ловила на себе заинтересованные взгляды парней из охраны, а теперь вот… Хохлов. Первая атака отбита, но война нифига еще не выиграна.

И, самое печальное, каким образом мне показывать свою необходимость и незаменимость, лабильность мышления и фундаментальность знаний руководству, если буфером передо мной руководитель практики?

Надо напрямую с Васильевым общаться… А он у нас в вышних эмпиреях летает…

Раздосадовано смотрю на графики, понимая, что могла бы даже с этим вопросом к нему подойти… Ну в самом деле, я порылась в функционале рабочей сирээмки сегодня. Как и предполагала, там есть прекрасная возможность выстраивания графиков прямо в системе!

Это же такая экономия рабочего времени!

Сейчас я вношу данные в эксель, формирую графики. Потом все это дело гружу в сирээм и там адаптирую. И все отчеты — так же!

То есть, сначала данные собираю в системе, затем вытаскиваю в эксель и делаю отчет! Ну прошлый век же!

Может… Может, поговорить с местным айтишником? Может, я лезу со своим танцем в чужой хоровод? Может, тут что-то есть еще, чего я не вижу?

Захваченная этой мыслью, я решаю выдохнуть, попить чаю, а перед этим сходить в туалет, находящийся в конце коридора.

Выхожу, топаю в нужном направлении…

И сбиваюсь с ноги, потому что прямо навстречу топает, занимая весь проем коридора, здоровенная широкоплечая фигура…

Уф.

Метаться пойманным зайчиком не в моих правилах, а потому выдыхаю, делаю лицо кирпичом и бодро двигаюсь туда, куда наметила.

Холодно кивнуть. Не останавливать взгляд. Не краснеть! Не краснеть!

— Клубничка…

Черт! Миссия «Не краснеть» провалена!

Моя дочь похожа на мою Клубничку.

Очень похожа. Темноволосая, с длинными кудрями, пухленькая, а на щеках — ямочки.

Она похожа на Клубничку.

А, когда улыбается — на меня. Прямо вылитый я. Словно те фотки, что сгорели в пожаре когда-то, уцелели и теперь кто-то выложил их в сеть.

Я мало чего запомнил, все-таки, двенадцать лет — не тот возраст, когда интересуешься семейным альбомом.

Но была одна фотка, где я, мелкий совсем, года три, наверно, сижу в детской машинке, довольный, лыблюсь во весь рот.

Так вот там моя физиономия очень сильно похожа на личико моей дочери.

Никакого теста ДНК не требуется.

Я смотрю, смотрю, смотрю… Фоток совсем мало, Клубничка не очень любит делиться личным со всеми. И те, что я нахожу, в основном, не на ее странице даже, а на странице ее подружки, Машки.

Той самой Машки, моего белобрысого кошмара, которую я вынужден был пасти плотнее, чем нянька, более полутора лет.

Тогда она была похожа на парня, субтильного и очкастого.

А сейчас — нормальная такая девка. И волосы отросли. Правда, в глазах все то же безумие, тут ничего не поменялось, но это уже проблемы ее мужа. Вот уж попал, бедолага. Врагу не пожелаешь такого.

Похоже, что Машка — как раз у Клубнички что-то вроде няньки. Фоток ее с моей дочкой хватает. И вечно они где-то на ходу. То на велике, то на байке, то на самокате, то на лодке посреди реки.

Большой вопрос к Клубничке, какого хера отпускает мою дочь с этой ненормальной девкой?

Но это я потом спрошу.

Надо сначала мосты навести.

В тот бесконечный день, разделивший мою жизнь на до и после, я пришел домой от Клубнички, уже, практически, в нормальном состоянии.

Что ни говори, а особой чувствительностью и прочим бредом, я никогда не страдал. Как-то не вяжется моя деятельность и тонкость чувств.

Так что, пришел в себя быстро.

И, уже буквально через час, изучал в соцсети фотографии своей дочери.

Черт… Звучит как… Моя дочь… Я сидел, разглядывал смешливую мордашку, темные, как у Клубнички, глаза… И все никак не мог поверить, не мог до конца осознать. Буквально вчера у меня — ничего и никого. А сегодня — дочь. Странно так.

Мыслей о том, как мне теперь быть дальше, что делать с этой информацией, я старался не допускать в голову.

В конце концов, здесь от меня зависит много, но не все.

Сначала надо точку зрения Клубнички выяснить.

А, учитывая, что она, судя по всему, не собиралась по доброй воле осчастливливать меня информацией об отцовстве, то точка зрения ее понятна.

Тем не менее, требует выяснения. Люблю определённость, знаете ли.

После этого уже можно думать о том, что делать дальше.

Однозначно только то, что отказываться и прятать голову в песок я не собираюсь.

И эту информацию тоже надо до Клубнички донести.

Хотел бы сказать, что ночь я спал плохо и переживал, но нихрена подобного. Спал я нормально, как и любой, привыкший радоваться возможности нормально закрыть глаза в нормальном безопасном месте, вояка.