— Отстань! — практически рычала я.

— Нет, — с наглостью отвечает ведьмак и снова крепко обнимает.

Взгляды подчинённых инквизитора устремляются на нас. Мои — на них. Они все поочерёдно вздрагивают, узнав мою известную персону. А я счастливо улыбаюсь, узнавая всех своих инквизиторов за сотню лет. Ух вы мои лапотулечки.

— Будешь им так улыбаться, накажу, — прошептал на ухо ведьмак.

— Почему это?! — возмущаюсь.

— Потому что ты моя, — отвечает ведьмак.

Смотрю в наглые глаза, и не могу оспорить сей факт. Беси-и-ит!

Поворачиваюсь к инквизиторам с хмурым выражением лица, они бледнеют.

— Расслабитесь, я не по вашу душу, — говорю достаточно громко, чтобы услышали все, и направляюсь к месту, где сжигали ведьму.

Пока ведьмак даёт люлей инквизиторам и отчитывает их, я осматриваю прах, столб. Рука сама тянется к праху, закрываю глаза. Вижу ведьму, испуганную.

Меня это настораживает, я знала эту змею подколодную. Уж что-что, а страх ей неведом.

Пытаюсь увидеть, кого она боится, но лицо скрыто под маской, мужчина или женщина непонятно. Вижу только мантию инквизитора, которую не носят уже лет двести. Ведьма кричит возле столба, умоляет оставить её в живых.

Ничего себе, умоляет.

С интересом смотрю дальше. Ага, поджигатель не оценил сей отчаянный поступок одной из самых гордых ведьм. Зажигает солому возле столба.

Никакой фантазии, а где новое креативное решение?

Дальше смотреть скучно, ведьма горит, кричит, поджигатель смеётся. Фу, как будто посмотрела малобюджетную страшилку. Смех такой противный, не могу понять, женщина или мужчина. М-да…

Открываю свои очи и встречаюсь с взглядом ведьмака, он переживает за меня, за то, что я увидела. Мордашка такая, ути-пути. Тьфу, за кого он меня принимает?

— Не смотри на меня так, — морщусь.

— Что ты увидела?

Эх, какая жалость, что ты сам этого не можешь увидеть, не правда ли. Улыбаюсь. Сказать — не сказать, сказать — не сказать. Я даже не знаю.

— Ядвига!

Ох, ну что ты такой скучный, а пытки? Можно и поцелуи вход впустить, я даже не буду противиться, есть у ведьмака в поцелуях опыт. Так, что-то мне уже это не нравится.

«Меня пугают её мысли», — признался кролик.

«Не тебя одного», — призналась Логика.

«Расслабьтесь и получайте наслаждение, не пойму ваших истерик», — морщиться кровожадность.

«Чем наслаждаться?», — взвизгнул кролик.

«Тому, что дальше поцелуев они ещё не зашли. Понимаешь, о чем я?», — улыбается кровожадность.

«Стерва!», — отрывисто говорит кролик и отворачивается.

— Если старушенции посмотрели то, что им так стремились показать, то я могу с уверенностью сказать, что они думают на инквизиторов.

— Почему?

— Мантия инквизитора, которую стащили с ваших складов. Маска на лице, которую использовали инквизиторы во время сжигания ведьм. Страшненькая такая, совсем у инквизиторов не было фантазии.

— Дорогая, не отвлекайся.

— Да я все рассказала, там не понятно, мужчина или женщина. Но знаешь, что меня удивило.

— Что?

— То, как Серафима (сожжённая ведьма) боялась. Я бы, может, подумала, что она играет на публику, но было видно, что страх присутствует, хотя она все же подыгрывала тому, кто в маске.

— С чего ты взяла?

— Она стала умолять.

— Испугалась за свою жизнь.

— Ты плохо знаешь ведьм. Ни одна перед смертью не будет терять своё достоинство. Здесь больше похоже, что убрали свидетеля. Но ничего, мы найдём засранца, — улыбаюсь.

— Мы? — приподнимает бровь ведьмак.

— Мы!

— Нет!

— Да!

— Я сказал, НЕТ!

Ага, так значится.

— Я так всегда мечтала стать следователем, — пускаем скупую слезу. — Пожалуйста, миленький, исполни мою мечту. Что тебе стоит? Тем более я всегда буду рядом, под присмотром?

Глаза такие честные, слёзки бегут, мужское упрямство даёт трещину. Инквизитор ещё не понимает, что если он сейчас согласится, то даст мне рычаг управления на века.

— Хорошо, — тяжело вздыхает ведьмак и обнимает меня, с заботой вытирает мои слёзы, не представляя, что сейчас натворил, так и тянет улыбнуться, но я доигрываю до конца.

— Спасибо, милый, — томный взгляд, лёгкий поцелуй в уголок губ.

Инквизитор поплыл. Ха!

— Поехали домой, тебе нужно собрать вещи, — хрипло говорит ведьмак, не отрывая взгляд от моих губ.

— Поцелуй меня, — вырывается у меня.

Ой! Это ведь не я попросила?

Но ведьмак с радостью исполняет мою просьбу, и я забываю обо всем. Мягкие губы, дарующие столько удовольствия.

«Вот надо было так все испоганить», — ворчал кролик, закрыв глаза.

«Себя не переиграешь», — довольно сказала кровожадность.

А, Логика молчала, млела и отдыхала.

— Поехали, — прошептал ведьмак, прервав поцелуй.

Мама, где я нахожусь? Что это так голова кружится?

— Пошли, — тихо отвечаю я, позволяя обнять себя за плечи и увести к машине.

Что ж это творится? И кто из нас, в конце концов, выиграл, я или он?

Дмитрий

Ты смотришь на неё и понимаешь, что она пытается тобой манипулировать. Красивые глаза смотрят на тебя с надеждой, губки дрожат, вот-вот по щеке прокатится первая слезинка. А каких трудов ей стоило заплакать. Разве не мило? Но я всё равно не устоял. И не потому, что повёлся, а потому что не смог препятствовать тому, чего она хочет. Поиграем в сыщиков, поймаем убийцу, вместе.

Для меня одна выгода, влюбить в себя жену, будет предостаточно времени, и она не сможет убежать, скрыться, потому что будет занята делом. А я в это время, как паук, раскину свои сети и буду ждать, пока добыча сама в них угодит.

Я согласился и сделал вид, что совсем не увидел, каким триумфом заблестели ведьмины глаза, и губы совсем не растягиваются в улыбку. Сжимает, борется, умница. Я бы засмеялся, да эти губки моя слабость, нельзя прикусывать нижнюю губу, она моя.

Наверное, я слишком откровенно смотрел, моя жена поддалась чувствам, исходившим от меня, и сама попросила то, чего я хотел больше всего на свете. Увидев, что она сама испугалась своих слов, не мешкая поцеловал, чтобы не успела соскочить.

Застонал, прижимая к себе ведьму. Как можно не стонать, когда пробуешь самое изысканное блюдо? Мягкие губы, одурманивающий вкус, острый язычок. Я сражён. Если сейчас от неё не оторвусь, весь план полетит к черту. Возьму, не стесняясь никого, в машине, в нескольких позах, доведу нас обоих до пика и никуда не отпущу, пока не услышу, что я небезразличен ведьме.