— Да чтоб тебя, — она всплеснула руками, — Пустых-то зачем проверять, они вообще рехнулись?

Опустилась, схватила меня за седую шевелюру, и стала заглядывать в глаза.

— Так и знала. С телом-то мы поможем, а вот с душой гораздо сложнее, это надо из города духоправа ждать. И угораздило тебя, сударь, за полгода до инициации-то…

Я едва сдержал улыбку. Ну, духоправа я точно ждать не буду, мне одного оракула хватило.

Госпиталь, значит. Или они это лазаретом называют?

В любом случае, прекрасное место для уединения и изучения своих способностей. Под видом амнезии можно узнать подробности, если не о мире, то обо мне самом.

— У нас там и так магов полно, Арина Бадиевна, ещё и пустого брать?

Соболева, которая уже почти спустилась до Фёдора, замерла. Да, наделила же её природа точёной фигурой.

Она повернулась, демонстрируя прекрасное лицо, искажённое гневом.

— В стенах Восточной академии до инициации все равны! — отчеканила она, — Или вы хотите обсудить это с магистром Гранным?

Санитар покачал головой, а потом безропотно подхватил меня под мышки, и поднял, закидывая мою руку себе на плечо.

— Вы кто? — спросил я, внутренне забавляясь удаче.

Судя по всему, этот медик моё веселье не разделял. Я бросил взгляд назад — там Соболева лично осматривала Фёдора, и тот страдальчески морщился, будто его самое малое катком переехали.

— Господин оракул говорил о чае крепеньком, — протянул Фёдор, — И под свою луну надо, к вертуну…

— Он эту луну себе в задницу засунуть может, — выругалась Соболева, — С крепким чаем! Ты сколько её ждать собрался, месяц, два?

— Ну, я… это…

Тут санитар вывел меня в коридор, и больше я уже их не слышал.

Лазарет здесь представлял собой отдельное здание, и дойти можно было только через улицу. Приличное расстояние, но, к счастью, в этот раз вся моя болезнь была симуляцией, а нога чудесным образом была залечена.

Мощёный аккуратной брусчаткой двор, богатый скамейками и декоративными кустарниками, среди которых шныряли, насколько я теперь понимал, студенты.

Здесь были не только парни, но и девушки. В брюках и такой же форме, правда, более приталенной. Судя по взглядам, которые парни бросали на них, не один я находил женскую форму в академии удачной.

Попадались люди и постарше: в военных кителях, они вели под руку женщин в длинных платьях, и те обмахивали веером лицо, со скукой глядя на нашу процессию. И навряд ли это были студенты, слишком велика была разница в возрасте. Да и на поясах у многих военных висели не только шпаги, у некоторых были даже мечи.

За витиеватой кованной оградой виднелся город, где перемещались самые настоящие кареты, запряжённые в двойки. Правда, среди них передвигались и вполне самостоятельные автомобили очень старомодного вида, но их было очень мало, единицы.

Да что это за место?

— Здорово тебя Пробоина-то шибанула, — усмехнулся санитар, наблюдая за моей реакцией, — Ты как будто впервые всё увидел.

— Действительно, — кивнул я.

Яркое солнце заставляло жмуриться, но глаза всё-таки привыкли к свету, и я недовольно поднял взгляд. Если тут технологии на таком примитивном уровне, то самолётов или спутников я там точно не…

— Твою псину! — вырвалось у меня.

— Чего мою? — не понял санитар.

У меня закралось чувство, что если вокруг всё-таки виртуальная симуляция, то компьютер явно дал сбой. Серьёзный такой сбой…

Голубое небо, редкие облачка. Солнце почти в зените, и сейчас, вероятно день переваливает за вторую половину.

И это нормально…

Чуть ниже, над городом плывёт луна лимонно-жёлтого цвета. Сейчас видно толстый полумесяц, потому как солнце ярко освещает одну её сторону.

И, несмотря на кислотный цвет луны, это тоже нормально…

Пусть я на другой планете, или в другом измерении — я приму такую версию, чтобы сохранить рассудок.

Но, жжёный псарь, что за дыра в небе?! Что, твою-то псину, посреди голубого неба делает чёрное пятно, в которое проглядывают звёзды? Клякса размером с пять-шесть солнечных дисков, не меньше.

Я так и таращился, вывернув голову, на этот феномен. Дыра была справа, висела чуть выше трёхэтажного корпуса академии.

Просто дыра в небе — такую кляксу ребёнок может оставить на бумаге, да накидать блёсток, и сказать, что это звёзды. Да, там были звёзды, и они были видны, несмотря на солнечный день.

Это ведь нарушение оптической физики. Если только это не колоссальный транспарант, запущенный на каком-нибудь дирижабле.

Правда, небольшую часть этой дыры закрывало одинокое облако, и это подсказывало, что странное явление находится гораздо выше.

— Если долго смотреть в Пробоину, — меня чуть толкнул плечом санитар, — то Пробоина начинает смотреть на тебя.

Я повернулся ошарашенный:

— Пробоина?

— Ветров, да что с тобой оракул сделал? — высказалась Соболева, которая шла позади и оглядывала гуляющий народ. Она расслышала моё удивление.

— Я… не помню, — взяв себя в руки, я старался придерживаться новой легенды.

И всё так же ошарашенно смотрел на Пробоину. Она выше облаков, но не может быть в космосе, иначе бы солнечный свет в атмосфере глушил чёрный цвет.

— Белая луна скоро уйдёт, — вздохнув, сказал санитар, — Опять подолгу раны заживать будут.

— Энергию не экономь, и не будут.

— Так, а если надолго уйдёт, Арина Бадиевна? — санитар возмущённо повернулся, — А вдруг вообще…

Соболева догнала нас:

— Ты несёшь полную чушь, — прошептала она, — Опять к чернолунникам ходил?

Парень упрямо замолчал.

— Выкиньте эту ересь из головы. Магия и наука — вот что поднимает наше общество, а не всякие сказки про невидимую луну, — наседала Соболева.

— Вам, вечерникам, хорошо говорить, — вырвалось у него, — Лу́ны на вас не так влияют.

Арина поморщилась:

— Я не так давно была полуденным магом, Егор, что ты мне тут мелешь? Мы так же, как и вы, зависимы от лун.

Парень, названный Егором, теперь замолк, судя по всему, надолго.

Я, поджав губы, слушал их разговоры, так и оглядываясь на Пробоину. Мы прошли достаточное расстояние, обходя главный корпус, и я не сразу понял, что это там показалось на небе из-за края здания, недалеко от Пробоины. Ещё один серп, только кипенно-белый…

— Луна! — вырвалось у меня.

Все обернулись, посмотрели несколько секунд на небо. А потом снова на меня, и, судя по взгляду Егора, мой диагноз для него стал чуть более серьёзным.