Я кивнул: новости любопытные… Поблагодарил Кийса. Сказал, что теперь за мной долг.

Когда кот ушел, долго сидел, обдумывая услышанное. Царь Салтан хитер, свою жестокость к жене и детям решил прикрыть благим деянием. Ну и дурак. Я выругался. Однако теперь есть веские основания собрать посольство и предъявить настоящих наследников. Я мысленно усмехнулся: не знает царь, что в наличии не только дочка, но и претендент на престол. Заодно убью двух зайцев. В свиту, которая будет сопровождать меня, возьму всех подозреваемых лиц: супругу с чернокожей служанкой, Свега, Олену, Савву, родственницу трактирщицы Флору… Даже Настасью Вахромеевну прихвачу для счета. Алексу в любом случае придется сопровождать невесту. Он ведь тоже был близок к Любкиному брату. Все окажутся под присмотром. Глядишь, и разберемся, кто враг, а кто друг.

Настроение стремительно поднималось.

Любовь

Я стояла и смотрела вслед уезжающему князю. Поцелуй горел огнем на губах, а тело чувствовало его руки, сжимающие талию, голова кружилась. Запоздало подумала: «Ерунда, люблю-то я все равно одного Федю».

Войдя в избушку, отметила, с какой скоростью Баба-яга отскочила от окна и хмыкнула. Осуждать ее не могу, только что сама проделала этот трюк. Однако старушка весьма энергична.

Яга с интересом рассматривала меня:

— Поразил Кощеюшка. Столько лет ни в какую жениться не желал — и на тебе. Хоть ты мне, девонька, и понравилась, но все равно — удивил. Все-то ждали, что возьмет он в жены Василису Прекрасную аль Варвару-красу, длинную косу. А ты… извини…

Дальше бабка пояснять не стала, но я и так поняла. Не соответствую стандартам.

Она притворно вздохнула:

— Угораздило же правнучка…

Я с энтузиазмом продолжила:

— …заполучить такой геморрой.

Яга взглянула недоуменно:

— Что? Не поняла, внученька.

Похоже, моя метла гораздо образованнее. Я пояснила:

— Тут и понимать нечего. Шишку на заднице.

Бабка покатилась со смеху:

— Ну и уморила! Сегодня же сбегаю к лешему, сообщу, что у него — геморрой. Может, как-нибудь и тебя со старым приятелем познакомлю.

Я поежилась, вспомнив сцену на болоте. Не вдохновляют меня такие знакомства. А бабка продолжила:

— Я поняла! Именно такая супруга, как ты, моему внуку и нужна. А то он раньше времени плесенью покроется. — И вдруг игриво спросила: — Ну и как мой внучек в постели? Вправду так хорош, как молва гласит?

Я аж подавилась. Покраснела и закашлялась. Присела около кота и торопливо начала его гладить.

— Какой красивый!

Тот довольно перевернулся на спину, подставил брюхо и замурлыкал.

Яга хитро взглянула на меня:

— Девонька, чего тут смущаться? Дело житейское. Вот когда я замуж выходила…

Я поняла, что надо срочно менять эту животрепещущую тему, и бросилась к узелку, в котором лежали волшебные вещи.

— Яга Яговна, взгляните, что я вам привезла!

Я развязала платок. Несколько минут в избе стояла абсолютная тишина. Бабка замерла, потом всплеснула руками и запричитала:

— Вот уж не ожидала, что они обратно вернутся! — Она дрожащими руками перебирала вещички. — Не все, конечно, но я рада и этому.

Мне стало стыдно. Я протянула ей гребешок:

— Извините, чуть не оставила себе. Он мне очень нравится.

Бабка замахала руками:

— Да что ты, девонька! И так буду рада, зная, у кого он.

Я с облегчением убрала любимую вещицу обратно в карман.

Налюбовавшись своими сокровищами, Яга повернулась ко мне:

— Извини, внученька, может, и не стоит задавать этот вопрос. Но как они оказались у тебя?

Я правдиво ответила:

— Украла. Но не у вас, а у своего наставника. Хотя собиралась вернуть хозяину.

Бабка Яга поджала губы и некоторое время сидела молча:

— Верю, девонька. У меня ты их украсть и не могла. Слишком молода. Я сама в то время была в юном возрасте, вот и доверяла слишком царевичам да королевичам. Кормила-поила заблудившихся, в баньке парила, спать укладывала. Вот какой-то негодяй и отблагодарил меня за гостеприимство. А слово «украсть» выкинь из головы и не говори никому, даже сестрам моим. Не пристало такое жене повелителя. Тебе следует оберегать его честь. Верно молвят, что хорошая слава молчит, а худая — бежит. Услышат одно слово, а припишут и то, чего отродясь не бывало.

А как же «жена Цезаря вне подозрений»? Но я смолчала. Знаю, что обычно язык мой — враг мой. И потом, не считала я свой поступок таким уж зазорным. Я его совершила лишь ради спасения Федора. К тому же это воровство — единственный позорный случай в моей безукоризненно честной биографии. Хотя еще ведь была метла… Но она сама, так сказать, переизбрала меня в хозяйки.

Вспомнила о метле и забеспокоилась: а где, собственно, она? Тут раздался стук в окно. Я подбежала и отворила створки.

— Феклушка, ты меня не бросила!

Так завопила, что бабка уронила вещи и закрыла уши руками. А я уже чуть не стонала, выслушивая знакомое:

— Еще три года, три месяца и три дня…

— Прекрати сейчас же! Мы будем с тобой всегда.

Старуха уперла руки в бока:

— Это та негодница, что бросила прежнюю хозяйку? Не стыдно? — Потом захохотала: — Здорово уделала Агапью! Скверная баба, даже по меркам ведьм. Ну ладно, полюбовались друг на друга — и хватит. Ты, Фекла, ступай за печь. Туда, где стоит моя ступа.

Увидев мой удивленный взгляд, пояснила:

— Стара я летать на метле, здоровье уже не то.

Потом подошла к окну, сунула пальцы в рот и свистнула, будто Соловей-разбойник. Подлетел ворон.

— Задание тебе, мой мальчик. Мчись к моим сестрам. Чтобы завтра же утром здесь были. Скажи, новость есть хорошая.

Птица взмахнула крыльями и исчезла.

— А мы с тобой, девонька, пойдем спать. Нужно отдохнуть хорошенько, а то завтра прибудут младшенькие — потешницы да озорницы. Да и твой обещал навещать. Нужно быть в форме.

Я фыркнула:

— Ну вы, Яга Яговна, и скажете — «в форме». Я что, собираюсь с князем драться или силой мериться?

Бабка как-то по-особенному взглянула на меня:

— Ладно, ступай спать, девонька. Я вон на лавку шкуру медвежью бросила. Сама же лягу на печи: поясница на старости лет побаливать стала.

Утром я проснулась от веселого гомона. Спросонья показалось, что в избу ворвались птицы. Но передо мной лишь стояли две ступы с сидевшими в них старушками. Пока соображала, что и как, они выбрались из своих средств передвижения и бросились ко мне. Я даже испугалась.