— Какой хороший парень, — отметила ее мать после того, как дверь с глухим стуком закрылась. Она расправила постельное белье и уложила Салли под одеяло. — Когда поправишься, расскажешь мне, как вы оказались прошлой ночью вместе, именно в том отвратительном ресторанчике, дорогая моя дочь. — Маргарет говорит дело, — посещение таких мест портит твое доброе имя.

— Да, мам. Естественно, вы правы. Больше этого не повторится.

Не в состоянии выслушивать одну лекцию за другой, Салли закрыла глаза и, удивительно быстро расслабившись, погрузилась в мир снов, где по небу плыли облака, и стояла глубокая упоительная тишина.

В течение последующих нескольких часов, она несколько раз слышала, как Эдит подходила к ней. Один раз она даже осознала, что экономка дала ей таблетку, и она проглотила ее, запив прохладной жидкостью. Большую же часть времени, она проспала долгим исцеляющим сном.

Салли была не единственная, кто подвергся критике. Не успел Джейк войти в дом, как к нему ворвалась Колетт Бертон и подняла такой шум, что ее могла слышать половина соседей.

— Откуда такое неуважение? — кричала она, посреди роскошно обставленного фойе, размахивая перед его лицом утренней газетой. — Моя дочь обожала тебя, Джейк. Ты был смыслом ее жизни. Если бы она узнала, что спустя всего лишь одну неделю, после ее смерти, тебя поймают с другой, это разбило бы ей сердце! — Она разразилась громкими рыданиями. — И не с кем-нибудь, а с этой женщиной! Ты хотя бы о своей репутации подумал!

Джейк, не желая причинять ей боль, мягко сказал:

— Люди склонны неправильно истолковывать то, что видят, Колетт. Вчера у нас с Салли Уинслоу был исключительно деловой разговор.

— В забегаловке самого низкого пошиба? — с издевкой, фыркнула она, и он не мог не согласиться с ней, объяснение действительно звучало неубедительно. — Ты что, меня за дуру держишь?

Он пожал плечами.

— Как хочешь, можешь мне не верить, тут я ничего не могу поделать.

— Ты мог, хотя бы, попытаться вести себя достойно, ведь ты только что овдовел. С тех пор, как ты вернулся, твое поведение вызывает недоумение, Джейк. Ты безразличен ко всему до откровенной жестокости. На похоронах не проронил ни слезинки, наплевал на мою просьбу и привел Салли Уинслоу прямо к нам в дом. — Она опять махнула газетой, и пристально посмотрела на него своими запавшими глазами. — А теперь, спустя лишь три дня, ты преподносишь нам такое! Что нам остается думать?

— Что ситуация может быть намного глубже, чем вам кажется.

Ее слезы резко высохли, а по лицу пробежала тень тревоги.

— Что ты имеешь в виду? Что ты затеваешь?

— Я ищу мира для своей души.

— За счет моей дочери? Я с тебя шкуру спущу!

— Колетт, не провоцируй меня и не смей мне угрожать.

Она накинула на лицо маску добродетели.

— Разве я угрожаю? Джейк, я хочу тебе помочь.

— Лучше позаботься о себе, — ответил он. — Каждый из нас воспринимает эту трагедию по-своему. Смирись с тем, что у меня может быть собственное мнение.

— Нам нужно поддерживать друг друга в это трудное время, а не оставаться каждому со своим горем один на один. Может быть, я могу чем-нибудь помочь?

— Да, — сказал он. — Почему ты сочла нужным, вынести отсюда личные вещи Пенелопы, а не оставила их мне? И еще объясни, почему следователю дали указание прислать результаты вскрытия непосредственно Флетчер, а не мне?

— Как «почему»? Мы щадили твои чувства. За последние полгода тебе пришлось столько всего пережить, Джейк. Нам казалось, что не стоило оставлять все эти печальные напоминания. Мы хотели снять с твоих плеч как можно больше груза. В смерти Пенелопы нет никаких тайн, поэтому, зачем было беспокоить тебя неприятными подробностями следственного отчета? А что до ее личных вещей, то это не мужское занятие — перебирать женские тряпки и думать, что с ними делать. Если ты думаешь о ее драгоценностях…

— Нет, — перебил он, — мне не нужны ни они, ни ее вещи. Я пытаюсь сказать по возможности более тактично, что вы все время вмешиваетесь не в свое дело.

— Пенелопа была нашей дочерью!

— Да, но, как ты все время напоминаешь мне, она была и моей женой.

— Очень жаль, что ты понял это таким образом, Джейк. Я думала, что мы одна семья и поэтому, можем пользоваться определенными правами. Очевидно, я ошибалась. Впредь постараюсь не беспокоить тебя.

Колетт резко открыла дверь.

Он знал, что по сценарию теперь. Он должен не дать ей уйти, попросить прощения, сказать, что она навсегда останется важной частью его жизни, и в доказательство разрешить ей свободно пользоваться его домом. Так всегда вел себя Флетчер. В этот раз она не на того напала.

— Жаль, конечно, но, видимо, это неизбежно, — сказал он и посторонился, чтобы никак не помешать ей уйти. — До свидания, Колетт. Если мне понадобится что-нибудь обсудить, я свяжусь с вами. Передавай привет Флетчеру.

Она решила, что расхохотаться ему сейчас в лицо будет ниже, ее достоинства. Вместо этого она выпалила.

— Ты пожалеешь, что позволил себе так со мной обращаться, Джейк. И ты, и Салли Уинслоу — вы оба, пожалеете! Ты слишком мало бывал дома в последние годы и стал забывать, какое влияние я имею в нашем городе. Ты узнаешь, как дорого обходится попирание устоев. Все двери, прежде широко открытые перед тобой, будут захлопываться прямо перед твоим носом. Ты станешь таким же изгоем, как и твоя жалкая шлюшка!

Не желая оказаться втянутым в обмен плевками, он поклонился на прощание и закрыл за ней дверь. Он мог бы в ответ вылить на нее ушат грязи, который обнаружил. Явственно вырисовывалось, что единственной шлюхой в этой истории была та, на которой он был женат.

Разумеется, своей прямотой он навлек на Салли еще больше неприятностей, которых ей и без того хватало. Необходимо предупредить ее. Но не сейчас. Пусть сначала поправится. И конечно, сначала он выведает все, что она от него утаивает.

Видит Бог, посадить истребитель на борт авианосца было детской забавой по сравнению с игрой на минном поле, ожидавшей его дома.

Джейк переждал четыре дня и под покровом темноты, чтобы избежать дальнейшего развития скандала, снова отправился в коттедж Уинслоу. Одноэтажный домик, построенный на рубеже веков, как и сам особняк, стоял в сорока футах от дороги, откуда был хорошо виден. Он решил не проезжать через главные ворота и не ставить машину у входа, чтобы не привлекать лишнего внимания.

Джейк оставил машину на дороге, прошел через боковую калитку в стене, ограждающей пять акров частной собственности, и подошел к коттеджу. Слева, из окна гостиной, в сад лился слабый свет. Джейк сошел с тропинки, ведущей к крыльцу, и заглянул внутрь, под, не опущенные донизу, шторы.

Блики пламени в камине, и маленькая настольная лампа в углу, освещали Салли, устроившуюся в кресле у огня. Она сидела, подтянув колени к подбородку. На ней были темно-зеленое домашнее платье и белые пушистые тапочки, и, несмотря на то, что ее лицо закрывали волосы, он почувствовал ее подавленное состояние.