Друзья всегда стремились вытянуть из Джейни подробности о начатых и завершенных делах, потому что у адвокатской конторы Джейни было несколько звездных клиентов, но последнее дело вызвало у них особенный интерес. Джейни умела отвечать на трудные вопросы и избегать споров, но иногда все равно втягивалась. Она знала: людей интересует, что она чувствует на самом деле, как ей удается абстрагироваться от работы. Правда заключалась в том, что она с самого начала научилась не думать о жертвах, поскольку если бы о них думала, то не делала бы что надо и как надо. Она научилась смотреть на свои дела так, словно те были выдумкой, художественным чтением. Однако случай, о котором ее так безжалостно расспрашивали, в конце концов доконал Джейни. Он никак не позволял убежать от факта, что это не вымысел – это реальность. В этой точке Джейни пришлось столкнуться с вопросом, который лишал ее сна, сжигая изнутри. Разве после такого можно продолжать работать как ни в чем не бывало?

Джейни ехала по направлению к Лимингтону, понимая, что до сих пор боится: вдруг она однажды включит телевизор или откроет газету и снова погрузится в это дело. За последние пять лет мысли о карьере, которые когда-то вызывали приятное волнение, сменились отвращением и даже – стоило только допустить в сознание эту мысль – отчасти ненавистью к себе.

Решение по пути на гольф свернуть на стоянку у набережной было почти бессознательным, и в течение нескольких секунд Джейни не понимала, зачем съехала с главной дороги и направилась сюда. Но теперь она была здесь и смотрела через реку на офис своего мужа.

С края набережной открывается прямой вид на сверкающие окна, хотя Джейни остается только догадываться, что происходит по ту сторону стекол. Улицу из здания видно, а снаружи заглянуть в него невозможно. Так хитро задумано при строительстве.

Здание выглядело великолепно. Свет отражался от воды и падал на стекла – все так, как и рассчитывалось.

Пять лет назад это здание было спасательным кругом Джейни. Шансом начать все сначала. И все же иногда она смотрела на него и чувствовала, как под кожей клокочет ненависть. Это чувство, которое могло показаться неуместным, означало, что она потеряла все то, что у Гарри до сих пор есть.

Она задумалась: что происходит прямо сейчас в этих четырех стенах; с каким настроением муж принимает решения, отдает приказы, обхаживает очередного крупного клиента и поздравляет сотрудников с хорошо выполненной работой. В целом Гарри великолепен, чем бы ни занимался, – всегда был таким. Его честолюбие было одним из качеств, в которое влюбилась Джейни. Есть что-то сексуальное в успехе, а каким бы ни был Гарри, он был успешным.

Джейни смотрела на принадлежащее мужу здание, сияющее отраженным светом. Сегодня выдался один из дней, которые она ненавидела, – но не только из-за своей реакции на новость Анны. Еще и потому, что Лора Деннинг вернулась.

Когда Лора вышла из туалета, она на пять минут опаздывала на собрание. Зал заседаний был уже полон. Через прозрачную стену она видела, как люди выдвигают стулья, весело болтают у дальнего окна. Сквозь стекло доносился смех.

Были времена, когда Лора чувствовала головокружение, входя в этот зал, но теперь к горлу подкатила тошнота совсем по другой причине, и она крепче сжала блокнот, заметив Мию в дальнем конце помещения. Лора скользнула взглядом по серому шерстяному кардигану Мии. Он свободно свисал с ее плеч, распахнутый и не подпоясанный, доходящий до середины икр. Под ним виднелся почти прозрачный белый топ, выбившийся из-под ремня облегающих темно-синих джинсов.

Мия носила короткую стрижку, полностью открывающую шею сзади, чуть длиннее спереди. Ее волосы теперь выглядели гораздо темнее, чем помнила Лора. Было в этой женщине что-то настолько непринужденно-шикарное, что по сравнению с ней Лора почувствовала себя замарашкой.

Мужчины, стоявшие вокруг вытянутого овального стола, были одеты в рубашки с открытым воротом либо поло, словно в униформу. Им даже в голову не пришло бы рассматривать, во что одеты другие. Они, наверное, не смогли бы ответить, какого цвета их собственные рубашки, если попросить их закрыть глаза. Однако все равно элегантный образ Мии раздражал Лору, потому что лишал ее уверенности.

Мия улыбалась словам Гарри, но наконец тот поднял глаза и увидел Лору, стоящую по другую сторону стекла. Он помахал ей, приглашая войти. На его лице застыла улыбка, оставшаяся после шутки, которую он только что отпустил, но под ней Лора увидела и некое странное выражение. Она гадала, насколько он сомневался в своем решении, и надеялась, что достаточно сильно, чтобы вскоре одуматься.

Лора заставила себя улыбнуться и распахнула дверь под хор голосов: «Эй, ты вернулась! Рады тебя видеть». Она отвечала на вопросы о Бобби, соглашалась, что время летит быстро, и мысленно благодарила финансового директора за то, что тот стоял достаточно близко к двери и она могла направить все свое внимание на него.

В то же время Лора чувствовала, что Мия приближается к столу. Будто напоказ, та выдвинула стул рядом с Гарри и села. В Лоре заклокотала ярость. Возможно, неуместная: как объяснить, почему она так чрезмерно зла на женщину, занявшую место рядом с боссом, – неужели это настолько важно? Но для Лоры это было чрезвычайно важно, поскольку Мия устроилась там, где ей не положено.

Когда Гарри пригласил всех рассаживаться, Лора бросила блокнот на стол и заняла место поближе к двери. В блокноте были многочисленные заметки о том, как она собирается развивать рекламную кампанию «Куперс» – теперь уже бесполезные, но занявшие много часов из последних двух недель, которые она могла бы провести с сыном. Ее одновременно и удивляло, и раздражало, что это стало очередной мыслью, от которой она чуть не расплакалась. Никогда прежде ее эмоции не были так близки к критической точке.

Она глубоко вздохнула и сосредоточилась на словах Гарри, пока тот вкратце зачитывал основные показатели прошлой недели.

Для всех сотрудников «Моррис и Вуд» Гарри являлся своего рода героем. Еще в Лондоне, прежде чем открыть филиал в Лимингтоне, он превратил компанию в многомиллионное, отмеченное наградами агентство, после того как принял управление от отца и выкупил долю другого партнера.

Он редко принимал решения, с которыми не соглашался кто-либо из членов совета, и именно поэтому последний ход казался таким тревожным. Лора оглядела сидящих за столом мужчин, размышляя, что каждый из них подумал, когда Гарри сообщил им, что Мия остается. Согласны ли они с ним? Может, они увидели ее в деле и поняли, что она слишком великолепна, чтобы ее терять? А может, кто-то из них даже и предложил ее оставить?

Лора стиснула ладони под столом – никогда за все время работы в «Моррис и Вуд» она не чувствовала себя такой ненужной.

Внезапно монотонную скороговорку Гарри прервало жужжание телефона Мии, и та сказала боссу, что ей нужно ответить на звонок. Лора взглянула на Гарри – он выглядел озадаченным, но все же кивнул и легко продолжил с прежнего места, когда Мия вышла из зала. Краем глаза Лора видела, как Мия расхаживает взад-вперед за стеной, и, хотя прошло всего несколько минут прежде чем она снова вошла, рассыпавшись в извинениях, Лора задумалась. Что же такое важное заставило ее покинуть совещание?