— Да, мисир! Немедленно атакуем крепость! — Поспешно согласился капитан.

Спустя двадцать минут пламя ослабло и поутихло, хотя и полностью не потухло. Ещё были участки, где траншеи продолжали пылать в огне. К этому времени 307-й батальон уже перешёл в своё последнее наступление. Но крепостные артеллерийские системы вновь загрохотали. «Искупители» учиняли жуткие взрывы, разрывая солдат батальона на куски и сея панику среди наступающих. Но 307-й уже было не остановить. Стремительно преодолев поля, ведомые репрессором черепахи, вползли в траншейный комплекс. Проползая над окопами, они плавно приближались к вратам ненавистной крепости. Следующая за танками пехота с ужасом лицезрела обугленные останки своих боевых братьев. Тысячи заживо сгоревших людей чёрными костями усыпали траншеи. Жуткая вонь пожарища и жженой человеческой плоти перехватывала дыхание. Тут и там пылали Доминионские бронемашины, экипаж которых заживо запёкся внутри.

Взрывы артиллерии становились всё более редкими, поскольку наступающие подошли уже слишком близко. Проклятые врата были уже рядом. Солдаты О.С.С.Ч. занимали окоп за окопом, готовясь к последнему сражению. И это сражение началось. Огромные, трёхметровые врата Цитадели распахнулись и из них на полной скорости вылетели пять белоснежных танков, громыхая главными калибрами.

За танками высыпали гвардейцы. Много, очень много гвардейцев. Но среди них выделялся один, белый паладин, облачённый в невероятную броню. Он был огромен и сжимал в своих лапах чудовищный квартум-меч. Дикари рванули в траншеи, попутно поливая противника ураганным огнём. Обескураженные О.С.С.Ч. ответили тем же. Началась бойня, целью которой была лишь достойная гибель хаупт-командора и больше ничего. Никто из всего батальона и мысли не допускал, что выживет в этой резне.

Сигилиус был там, вместе со своими солдатами. Совершенно точно он искал достойной смерти, так как не мог простить себе столь чудовищную ошибку. Запрыгнув в окоп, Авиаль увидел показавшихся на горизонте гвардейцев. Дикари приближались, в надежде выбить противника из своих траншей. Вскинув свою «стигмату», он тут же вдавил спусковой крючок. Винтовка с шипением выплюнула несколько раскалённых сгустков плазмы, которые с лёгкостью растворили броню и плоть дикарей. Через мгновение в окоп запрыгнули ещё с десяток солдат триста седьмого батальона и поддержали своего командующего плотным огнём.

Со всех сторон грохотали выстрелы и взрывы. Раздавались нечеловеческие крики боли.

Над головой Сигилиуса, прямо через окоп пронеслась одна из черепах, на полном ходу раздавив нескольких гвардейцев. Кости дикарей были моментально раздроблены сталью гусениц, а их кишки намотаны на катки проворных черепах. Да, черепаха манёвренный, но легкобронированный танк. Высунувшись из траншеи, хаупт-командор торопливо огляделся. Две черепахи уже были подбиты и пылали, объятые языками пламени. Белоснежные танки Иерихонцев, украшенные золотыми христаграммами на бортах, оказались крепче и эффективнее. Но даже им нечего было противопоставить монструозному репрессору. Огромный, неповоротливый танк, словно чёрная скала, выдерживал любые попадания не получая при этом никакого значимого ущерба. Огромная башня этого монстра была оборудована модернизированной плазменной пушкой «Зевс», что являлось совершенным орудием. Слепящая вспышка и ужасающая пушка выплюнула невероятных размеров заряд плазмы расплавивший броню одного из гарнизонных танков. Залп репрессора был настолько мощным, что башня белого танка расплавилась до состояния жидкого металла и разбросав вокруг раскалённые до красна брызги, растеклась подобно тягучей лаве. Да, «Зевс» это ультимативное орудие, единственный минус которого был в долгой перезарядке. Но в прочем, помимо монструозной плазменной пушки, у репрессора были и ракеты и пулеметы, что позволяло ему сокрушать целые боевые группы врагов в одиночку.

Плотный огонь со стороны соседнего окопа, заставил Сигилиуса укрыться.

— Продвигаемся вперёд! Следуйте за репрессором, он продавит их оборону! — придерживая фуражку, приказал Авиаль.

Вновь громыхнули выстрелы, дикари перешли в наступление. Откуда-то сверху в окоп запрыгнули двое, а затем и ещё четверо гвардейцев. Завязалась драка. Несколько солдат О.С.С.Ч. тут же упали замертво, пронзённые штык-ножами дикарей. Сигилиус не колеблясь, высвободил из ножен свою саблю и резким движением разрубил череп одного из гвардейцев пополам. Брызги крови разлетелись в разные стороны. Один из Доминионцев выстрелил дикарю длинной очередью прямо в лицо, превращая голову гвардейца в кровавое месиво. Но второй гвардеец сразу же пронзил шею меткого солдата остро заточенным кортиком. Давясь кровью, Доминионец упал на дно траншеи. Сигилиус вновь бросился в бой, понимая, что медлить нельзя. Сабля командора отрубила руку одному из дикарей, а затем пронзила грудь другому. Бой был стремительным и жестоким, но вскоре рукопашная закончилась победой О.С.С.Ч… Авиаль и четверо уцелевших солдат бросились вперёд, стараясь не отставать от неумолимо продвигающегося репрессора. Где-то неподалеку раздался взрыв и на голову посыпались комья земли. Сигилиус прекрасно понимал, что основные силы батальона сильно растянуты по фронту и от того уязвимы. Для многих, если не для всех, эти окопы могли стать могилой. Но пока у них был репрессор, оставалась и надежда на победу. Добравшись до соседнего окопа, Сигилиус и его солдаты наткнулись на нечто невиданное и пугающее. Жрец в необычной броне и огнемётом в руках, стоял перед ними на расстоянии каких-то пары метров.

— Все назад! — что было сил, закричал командор. Но было уже слишком поздно.

Струя огня с шипением вырвалась на свободу. Авиаль чудом успел отпрыгнуть в сторону, но горючая смесь задела и его. Суровое лицо получило серьёзные ожоги, а его правый глаз ослеп, покрывшись бельмом денатурации. Но ещё меньше повезло его солдатам, все четверо были полностью охвачены пламенем. Солдаты судорожно размахивали руками и неистово орали.

— Горите, еретики! — послышался приглушённый маской голос поджигателя.

— Сдохни, мразь! — С трудом прицелившись, Авиаль выпустил по безумному жрецу заряд плазмы. Плазма угадила прямиком в висящий за спиной поджигателя баллон. Раздался взрыв, волной отбросивший командора на несколько метров назад.

Лёжа на земле, Авиаль с трудом мог пошевелиться. В ушах всё звенело. Его лицо невыносимо жгло. Собравшись силами, Сигилиус поднялся на ноги и поднял свою винтовку. Репрессор был уже рядом, нужно было следовать за ним, так как это был их единственный ударный кулак. Поспешно выскочив из окопа, командор бросился напрямик к своему неуязвимому танку. Над головой свистели пули. Со всех сторон раздавались взрывы. Но Сигилиус не останавливался, он прекрасно понимал, что ему уже нечего терять.

Добравшись до репрессора, он поспешил укрыться за ним от вражеского огня. Там, за танком уже было несколько десятков солдат и парочка офицеров, среди которых оказался и капитан.

— Рады Вас видеть, мисир! Дикарям нечего противопоставить нашей ударной мощи! — перекрикивая грохот выстрелов, заявил капитан.

Командор ничего не ответил, лишь кивнул.

Слева и справа от репрессора ползли черепахи, закрывая своими бортами пехоту. Продвижение было медленным, но неотвратимым. Врата крепости были уже близко, а значит и победа была недалеко.