За ней открылась ниша, заполненная натянутыми веревками. Принц сгреб их в кучу и несколькими движениями кинжала перерезал. После чего возвратил картину на прежнее место.

– Жаль, – сказал он, – хороший был ход. Уходить придется другим путем.

В ответ на его слова из-за стены донесся грохот обвала и человеческие вопли.

Мы покинули лабораторию, пересекли пустой коридор, поднялись по лестнице, прошли еще коридор… Я попытался выяснить, куда мы направляемся – безрезультатно. Алекс молчал и уверенно шел вперед. На всякий случай я прикрывал тыл, но никто на нас так и не напал.

Наконец мы добрались до сорванной с петель двери, отгораживавшей целое крыло.

Погром и следы жестокой битвы. Интерьер дополняет парочка вражеских трупов.

– Вик! – позвал принц. – Виктория!!!

Никто не отозвался.

Мы отправились искать по комнатам. В большинстве из них полный порядок, и лишь в спальне еще один труп.

Алекс зачем-то поставил на ножки перевернутый в пылу схватки стул, поправил подушку на разоренной постели. Поднял с пола воздушный шарфик и спрятал на груди. Я промолчал. А что тут скажешь? Когда-то я тоже терял близких, по опыту знаю, что все слова бессмысленны.

– Я еще вернусь! – пообещал принц Иррата.

Выдохнув среди таких знакомых нитей и звездных россыпей Паутины, я испытал непередаваемое облегчение.

– Кажется, пронесло…

– Пронесло? – невесело усмехнулся Алекс. – Ну, не знаю…

– Думаешь, будет погоня? – обеспокоился я.

Принц отрицательно качнул головой – выглядел он не очень.

– Идем, – сказал я, – тебе нужно отдохнуть.

Алекс покорно склонил голову и даже не пытался выяснить, куда это мы направляемся. Я его понимал – денек выдался не из легких. Учитывая все обстоятельства, он замечательно держался, но требовать от него каких-либо еще усилий было бы слишком.

Так что я привел Алекса в Кардваш – место, где принца стали бы искать в последнюю очередь.

Еще не так давно, по меркам Вселенной, разумеется, Кардваш был необитаем. Когда лет этак триста назад на него совершенно случайно наткнулись исследователи-паутинографы, этот мир не содержал даже следов пребывания человека. Впрочем, его очень скоро заселили под завязку – чудаки, не приемлющие цивилизации, любители приключений, джентльмены удачи и кавалеры непрухи всех мастей и калибров. Ни правительств, ни правоохранителей здесь не признавали, больших городов не строили. Этакий остров Тортуга, только ну о-о-очень большой. Тут находили приют беглецы от карающей длани Закона со всех концов Паутины, с Кардваша не было экстрадиции. Мало где так свято относятся к свободе личности, при этом абсолютно наплевательски – к ее прошлому. Будь человеком, не наступай другим на мозоль – и все отлично! Ну а если нет – сам виноват. Короче говоря, Кардваш – мир свободных.

Единственным мало-мальски приличным населенным пунктом является речной город Милис, что на южной оконечности большого континента. Расположен город на острове, посреди незамерзающей одноименной реки, надежно защищающей его от агрессивной местной фауны. А еще на острове находится самый богатый на континенте серебряный рудник, послуживший причиной возникновения населенного пункта в самой опасной части Кардваша.

Население подобралось в самый раз для таких мест: скопище бандитов и контрабандистов, вечная головная боль Патрульной Службы, веками безуспешно боровшейся с этим вселенским притоном.

За последние годы мне довольно часто доводилось бывать здесь: по делу и просто так; многих я знал, но надежный друг был только один.

Старик Доро – седеющий, крупный, с огромным животом и устрашающей физиономией человечище. В прошлом он был разбойником, чье имя наводило ужас на торговцев и путешественников его родного мира.

Я познакомился с ним еще там, в покрытом льдами Халлидарре, и именно Доро вы́ходил меня, когда я подыхал после стычки со снежным драконом. Долг я вернул ему позже: спас от петли, перетянул в Кардваш и помог открыть свое дело. Дара «паука», то есть способности перемещаться в Паутине, у старого бандита не оказалось. И слава богу, не то он вновь принялся бы за старое.

Здесь, в Милисе, он держал постоялый двор и развлекал всех желающих рассказами о своем героическом прошлом. Публика в его заведении была еще та, но вела себя относительно прилично. Старик умел поставить на место зарвавшегося посетителя и одним взглядом прекратить начинающуюся драку. Хотя парочку вышибал все же держал – для пущей важности.

Когда мы с Алексом объявились на пороге заведения с громким названием «Веселый Роджер», был уже поздний вечер, и гулянка в кабаке – в самом разгаре.

Я кивнул знакомому вышибале, со скучающим видом наблюдавшему за общим весельем, разминулся с парочкой шатавшихся флибов, пропустил запыхавшегося официанта. И попутно спас от увечий подвыпившую красотку, попытавшуюся было подкатить к Алексу с нескромным предложением. Впрочем, Фифи быстро смекнула, что к чему, и тихо исчезла в клубах табачного дыма.

Наконец мы добрались до стойки, за которой хозяйничал сам Доро Великолепный, и устроились на высоких табуретах.

Доро помахал мне рукой, сделал знак своему помощнику, и когда тот занял место за стойкой, подошел к нам.

– Привет, Арчи! Давненько тебя не было видно.

– Замотался! Сам знаешь – волка ноги кормят. А ты как?

– Кручусь помаленьку. Кто это с тобой?

– Его зовут Алекс, и больше пока ни о чем не спрашивай. – Я повернулся к своему спутнику: – Эй, Алекс! Это Доро, лучший трактирщик во всей Паутине.

Они кивнули друг другу и на этом церемонию знакомства сочли завершенной.

– Старик, налей-ка чего покрепче, – попросил я, – у нас с другом выдался тяжелый день.

Доро выполнил мою просьбу, и Алекс залпом осушил свой бокал. Силен, однако. Гуммпельский коктейль, а именно его старик налил принцу, – крайне убойная штука. Я сделал знак – Доро повторил. Алкоголь – не решение проблемы, но принцу он сейчас крайне необходим.

Алекс пил, пытался жевать что-то из принесенного нам на ужин, снова пил…

Когда он наконец отключился, мы с Рэндом, тем самым дежурным вышибалой, отнесли его в мои комнаты и уложили на кровать. Я снял с Алекса пояс с мечом, стащил сапоги.

Хотел вернуться вниз, но почувствовал себя совершенно вымотанным и тоже прилег на кушетке в соседней комнате.

Проснулся я в середине ночи вполне бодрым и отдохнувшим. Из соседней комнаты доносилось мерное дыхание Алекса, откуда-то снизу – звуки музыки, неясный гомон, взрывы хохота.

Я встал, обулся, пристегнул меч, провел по волосам ладонью и, тихо выскользнув из комнаты, спустился вниз, на звуки и запахи вечеринки.