– Оп-ля, а что данное ругательство обозначает?

– Яичница-глазунья по-французски, – ответил повар. Семен подмигнул Константину.

– Илья Ильич, советую последовать советам Кости, и ты увидишь, что самая простая яичница, если ее правильно приготовить и правильно есть, может посоревноваться с самым изысканным деликатесом.

– Ты будешь старого еврея-холостяка учить, как есть яичницу?

– Не я, а Константин Петрович – повар-сказка. Давай, пьем воду, – оба завтракающих взяли стаканы и выпили содержимое.

– Костя, начинай камлать, – они начали повторять за баритоном Петровича – е’ф сюр ле пля, е’ф сюр ле пля, е’ф сюр ле пля, е’ф сюр ле пля, е’ф сюр ле пля.

Через несколько минут они уплетали яичницу с беконом, украшенную зеленью и посыпанную приправами. Закончив трапезу, Зильберман восхищенно произнес, вспомнив слово из школьной программы: «Действительно, парфэ[50]. Я, конечно, не могу отличать «Бордо» с южных склонов, собранных в 54-м, от красного другого года разлива. Но кое-что в кухне понимаю. Сэмэн, ты меня удивил.

– Скажи спасибо Петровичу. У него очень оригинальная теория кухни и то, как нужно все есть. Я следую его советам и, поверь мне, лучшего места, чтобы покайфовать, в Москве не существует. Приходишь в его смену, рассказываешь о своем настроении и летишь на крыльях вкуса. Я тоже кое-чего от него нахватался, поэтому и предложил яичницу с зеленым чаем.

– Сень, а как благодарить твоего повара? Сколько ему на чай давать?

– Хочешь оскорбить художника? Поверь, у него очень неплохая зарплата. Если будешь заходить сюда почаще и спрашивать советов, какими блюдами оттенить свое настроение, это будет лучшей наградой. Художнику необходимы настоящие ценители.

В понедельник Волков послал в отдел персонала заявку на вакансию – «финансовый аналитик». Через две недели Илья официально имел доступ ко всей информации. В вечером после первого рабочего дня он приехал к Семену домой в Ясенево. Присаживаясь на кухне спиной к окну начал бурчать: «Узнаю старого кукушонка. Не хочешь отпускать, чтобы не разболтал наши тайны?»

– Жаль, кнопку не сделали, чтобы можно было отключать по ночам. Орет как резаный. Бывает, начнешь перед сном о работе думать, а эта зараза через каждые полчаса вылезает и издевается.

– А часы останавливать не пробовал?

– Еврею ли не знать, что такое традиция?

– У тебя, случайно, ужин не завалялся где-нибудь? – небывало смиренным голосом произнес Илья.

– Шпроты подойдут?

– Ты до сих пор помнишь, ну, не ожидал. Мог хотя бы сделать вид.

– Ладно, шучу. Позаботился. Из ресторана привезли узелок. – Сквозь открытое окно раздавался шум города, баритон троллейбуса вклинивался в автомобильное многоголосье. И как в далеком детстве кто-то опять учился играть на гитаре, пытаясь удивить окружающих тем, что умеет кроме трех блатных аккордов брать баре на гитаре шиховского[51]производства. Илья прислушался к потугам начинающего гитариста и спросил: «Волчек, а ты еще можешь чего-нибудь сбацать на шестиструнной?». Волков поставил ужин в микроволновку и принялся заправлять салат.

– Легко, только давай это до следующего раза оставим. Что смог накопать за первый день?

– Ну, пока шумит в шайтан-печи и рот не занят испорченными микроволнами произведениями Константина Петровича, могу и по делу. – Шутливый тон ушел, и, преобразившись из старого школьного приятеля в акулу капитализма, Илья продолжил.

– За один день мне ничего пока накопать не удалось, нужно хотя бы недельку. Но вот над имиджем твоих компаний нужно работать. Я не предлагаю тебе менять логотипы и делать прочую рекламную ботву. Вообще, если менеджер вместо устранения внутренних барьеров, мешающих ускорению бизнес-процессов, берется за рекламу или самое худшее, что можно придумать, – за логотип компании, его надо гнать в шею еще до окончания испытательного срока. Во-первых, это признак некомпетентности, во-вторых, на этом обычно срубается столько откатов, что ему хватит на три года безбедного существования. Конечно, когда реклама и измененный логотип не дадут нужного эффекта, ты уволишь гада, но денежки-то тю-тю. Твои денежки. Кстати, то, что ты начинаешь перестройку бизнеса не с найма на работу менеджера по маркетингу, а с финансовой аналитики, дает тебе дополнительное очко.

– Ты мне начинаешь читать курсы, как лучше обустроить бизнес?

– Насколько я понял, нам предстоит длительное сотрудничество, и я бы хотел с тобой разговаривать на одном языке, и хотел, чтобы ты понимал суть моих предложений. Давай попробуем дополнять друг друга. – Звякнула микроволновка и, разложив ужин по тарелкам, друзья принялись морить червяков произведениями кулинарного искусства. Через несколько минут Волков кивнул Зильберману – продолжай. Илья с видом кота, объевшегося сметаны, промурлыкал: – «Костик – настоящий творец, но, по-моему, микроволновка все испортила», – и вернул взгляд на сидящего у холодильника Волкова.

– Ну, так о прекрасном. В восемьдесят девятом мы в ваш лагерь МИСиС в Пицунде ездили, и у вас был препод – ценитель женских ножек.

– Да, он Историю Партии преподавал, помнишь, как его вырвало в столовой, когда он после рассматривания ножек Юльки перенес взгляд на волосатые ноги Гробыча, который расхаживал в фартучке дежурного, – развеселился Семен.

– Я этот случай вспомнил, когда встретился с твоей секретаршей. Понимаю, лето, и в брюках жарковато, но если ты оголила ноги, то приведи их в порядок.

– Она не мой секретарь, а на рисепшн.

– Твое отношение нужно менять, важны мелочи. Конечно, можно было бы ей намекнуть, что существуют салоны красоты. Но, проходя, я услышал, как она обронила фразу, за которую нужно увольнять сразу, – Зилберман, вытянув лицо, произнес фальцетом: «В ЭТОЙ компании».

– Хорошо, дам задание в службу персонала, чтобы подобрали человека на эту позицию. Кого еще уволить?

– Через недельку я тебе скажу, кого нужно расстрелять, а не увольнять. Кстати, я сегодня без машины, достань какой-нибудь винчик из своих запасов. На такой жаре к произведению Константина подойдет белое сухое.

– Есть очень сухая водка.

– Не жадись.

Несмотря на то, что встреча с Волковым была назначена на 11 утра, Семена в офисе не было. Хотя время приближалось к обеду. Сотовый был выключен. Илья уже стал волноваться, когда секретарь позвонила ему и попросила зайти в кабинет президента холдинга. Проходя по коридору, Зильберман заметил, что офисный гул как-то изменился. Из общего шума он выделил термин, не совсем подходящий к бизнес-тематике, – «фингалище». Личный секретарь Варенька выглядела не празднично, нахохлилась и смогла только выдавить с цыплячьими нотками: «Семен Алексеевич Вас ждет». Постучавшись, но не дожидаясь приглашения, Зильберман вошел в кабинет прямоугольной формы. За монументально-помпезным столом, утонув в кожаном офисном кресле, сидел школьный друг в здоровенных солнечных очках.