Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Судя ухваткам, путешествуете вы не первый раз? — поинтересовался Ромерс.
— Не первый… Приходилось… Правда, не одному… Сейчас пытаюсь повторять то, что видел от отца или учителя… — честно признался я. — Впрочем, перед тем, как отпустить из дому, мне прочитали трехчасовую лекцию о поведении на постоялых дворах по пути в столицу и о ценах на проживание в период праздника. Времени с тех пор прошло немного, поэтому особенно напрягаться не приходится.
Том улыбнулся, и, немного подумав, поинтересовался:
— Кстати, а почему вы путешествуете один? Граф и без свиты — странно как-то…
— Традиция… — вздохнул я. — Когда-то давным-давно сын Веддинга Утерса Смиренного, собираясь на Праздник Совершеннолетия, решил взять с собой подходящую по рангу свиту. И, не определившись с оптимальным количеством клинков, которые могли бы подчеркнуть его значимость, пошел посоветоваться к отцу. Выслушав сына, Утерс Смиренный расхохотался, а потом сказал фразу, которая стала одним из негласных девизов рода: "Дух — это лучшая защита. Поедешь один…" С тех пор во время первой самостоятельной поездки в столицу Утерсов не сопровождает никто…
— Интересная традиция… — Ромерс приподнял верхнюю крышку топчана и принялся складывать туда чересседельные сумки…
…Замерев в дверном проеме таверны, я склонил голову, приветствуя собравшихся в зале дворян, а потом неторопливо пошел следом за хозяином гостиницы к накрытому для нас с Томом столу.
Да, я понимал, что мое приветствие вряд ли кто-нибудь заметил — помещение освещало от силы десяток свеч, а единственной отдыхающей в нем компании явно было не до нас, — однако вбитые в подсознание правила вежливости требовали обозначить свое появление.
— Гуляют как минимум с обеда… — шепнул в спину следующий за мной Томас. — Вон, как лица раскраснелись…
— Хочешь составить им компанию? — негромко поинтересовался я.
— Нет. К застольям я, честно говоря, как-то не привык… — в голосе оруженосца мне послышалось легкое сожаление, но додумать мелькнувшую в голове мысль я не успел: господин Бодо свернул в небольшой закуток, и, радушно улыбнувшись, изобразил очередной поклон:
— Ваш стол, милорд…
— Благодарю… — кивнув хозяину, а, заодно и возникшей рядом со мной весьма милой подавальщице, я обошел стол и уселся спиной к стене. А потом с интересом уставился на Ромерса.
Судя по выражению лица Томаса, за последние шесть лет он ни разу не питался в заведениях такого уровня. И явно не слышал про последнюю моду покрывать столешницу куском выбеленного полотна. Поэтому в данный момент раздумывал, куда деть руки — видимо, класть их на белую ткань ему показалось неудобным…
— Не обращай внимания. Делай вид, что ее не существует. Или что так и должно быть… — стараясь не шевелить губами, еле слышно прошептал я. — Последнее столичное поветрие. Считается, что с этой тряпкой стол смотрится праздничнее…
— Спасибо, милорд… — слегка покраснев, так же тихо отозвался Ромерс. Но на всякий случай все-таки скрестил руки на груди.
Чтобы не смущать графа, я быстренько сделал заказ, а потом перевел взгляд на компанию, в отличие от нас не пожелавшую занять какой-нибудь "кабинет", а восседающей вокруг трех составленных вместе столов в самой середине зала.
Мужчина, сидящий во главе стола, выглядел роскошно: дорогущее зеленое бархатное котарди с серебристым кружевным воротником, толстенная золотая цепь, пяток массивных колец с рубинами на пальцах правой руки. Однако стоило посмотреть на него повнимательнее, как в голове мгновенно всплыли рассказы Брюзги о последствиях злоупотребления пищей и вином: у дворянина оказалась землистое лицо, покрытое нездоровым румянцем и огромные темные мешки под глазами. Из кружевного воротника торчал жирный загривок. А под залитой вином окладистой бородой скрывалось как минимум три подбородка.
Большинство его собутыльников тоже не отличались воинской статью — на воина был похож только один. И то только наличием на нем бригантины: судя по толщине щек, упражнениям с ложкой "воин" уделял гораздо больше времени, чем с мечом.
— …а потом я рубанул топором по загривку и перерубил вепрю шею! С одного удара! Жаль, что потом начался дождь, и телега, на которой везли наши охотничьи трофеи, увязла в каком-то болоте… — фраза, которую почти проорал дворянин в зеленом котарди, заставила меня отвлечься от осмотра и вдуматься в суть охотничьей байки. Однако представить себе молодецкий удар в его исполнении, увы, не удалось — если кабан не страдал ожирением и не находился при смерти, он был просто обязан снести охотника вместе с поднятым топором. Однако слушатели были другого мнения. И восторженно заревели.
— Угу… Так все и было… — дождавшись, пока за столом установится относительная тишина, подал голос кто-то из свиты охотника. — А утром посланные туда слуги обнаружили только стаю обожравшихся волков и начисто обглоданные кости…
Рассказчик расстроено шлепнул руками по коленям и ненароком продемонстрировал мне вышитый на сюрко герб:
— А я собирался повесить его голову вместо чучела сокола в гостиной…
"Шлем с семью прутьями. Значит, барон…" — вспоминая уроки геральдики, подумал я. — "Точно: а вот и баронский обруч с семью остриями, увенчанными жемчужинами… Что дальше? Рассеченный намет означает отвагу, проявленную в бою. Ничего особенного. Так, что на щите? Перевязь вправо… Лилия и журавль. Ха! Забавно — успех, расцвет… и бдительность с осторожностью… Узкая полоса с тремя ответвлениями в верхней части щита — старший сын в семье… Щитодержатели — два вздыбленных льва… Ерунда… Зеленый цвет — изобилие, надежда… Серебро — чистота, скромность и благородство… Ну, и что у нас получается в итоге?"
"Барон Гирдон Бейль!" — подумав пару минут, сам себе ответил я. И гордо посмотрел на оруженосца.
Причины изменения моего настроения Том не понял, но на всякий случай улыбнулся.
— Там, прямо за тобой, сидит барон Бейль со свитой… — шепнул я. — Если я, конечно же, ничего не напутал…
— Не напутали, милорд… — кивнул Ромерс. — Он самый… Я видел его герб на карете…
— И что, ты сразу понял, кто это такой? — удивился я. — Темно же было!
— Лет до десяти меня учили исключительно письму и геральдике… — сокрушенно вздохнул Том. — Учили не за страх, а за совесть, поэтому теперь мне достаточно одного взгляда — кто есть кто, я давно зазубрил…
— Здорово… — восхитился я. — А мне приходится думать…
Тем временем мужчина в бригантине, заметивший мой интерес к своему сюзерену, слегка нахмурился. Потом скользнул взглядом по моему сюрко и что-то негромко произнес. Дикая помесь отваги с осторожностью мгновенно замолчал, тяжело поднялся на ноги и принялся сосредоточенно вертеть головой.
Мда. Барон был огромен. Будучи ростом с меня, он весил минимум вчетверо больше. Его бедро, выглядывающее из-под котарди, было шире, чем моя талия. А талия… там, где должна была быть талия, располагалось нечто, очень похожее на камень для требушета с противовесом. С такой фигурой проявлять отвагу можно было исключительно за столом. Бросаясь в атаку на какой-нибудь особо крупный кусок окорока. Или на фаршированную утятиной тушу оленя…