Вика ещё немного поумилялась и с улыбкой проговорила:

— Ладно, пойду-ка я спать, только дверь на этот раз запру. Спокойной ночи, Кук, — она погладила наглеца по голове, — приятно было познакомиться, приходи ещё, только днем.

Марк засмеялся.

— Спокойной ночи.

— Если это вообще возможно, — Вика притворно измученно вздохнула. — Спокойной ночи. — Перед тем, как совсем исчезнуть за дверью, девушка обернулась. — Кстати, отличные трусы. — Не удержалась. Такой у него забавный был вид.

6

— Доброе утро. — Марк даже забыл о зевоте, увидев Вику, хозяйничающую на его кухне.

— Доброе утро, — повторила Загрызалова, домывая кастрюльку. — Будешь завтракать?

— Ты приготовила завтрак? — почему-то изумился ихтиолог.

— Да. Хотя я не знаю, что ты обычно ешь по утрам. Садись за стол.

Парень исполнил просьбу. Спустя полминуты перед ним возникла тарелка с сероватой массой.

— Что это?

— Овсяная каша, — Вика подала ложку.

— Каша? — разочарованно протянул блондин, едва не скривившись.

— А чем ты привык завтракать? — ничуть не смутилась Загрызалова.

— Когда как. Кукурузными хлопьями, омлетом, бутербродами.

Вика сложила руки.

— Такими темпами, Марк, ты скоро заработаешь язву. Желудок ещё не начал побаливать? Моя бабушка постоянно твердила, что необходимо съёдать минимум пять столовых ложек чего-нибудь тёплого и жидкого — супа, бульона или каши в день, тогда проблем с желудком не будет. И она была права, я в этом убедилась. Так что не ворчи и съешь, хоть пять ложек.

«Ничего себе! — мысленно возмутился Марк. — Она пытается командовать мной в моём же доме!».

Только он собрался излить своё негодование вслух, как Вика, жизнерадостно подмигнув, добавила:

— А потом я сделаю тебе бутерброды или омлет.

Недовольство Марка испарилось. Он улыбнулся и спросил:

— Ты любишь готовить?

Вика наморщила носик.

— Не особенно. Но должна же от меня быть польза здесь. Поэтому я беру на себя готовку и уборку. Обещаю, я съеду, как только появится возможность.

— Я не тороплю, — пробормотал Марк. Он героически проглотил две ложки каши и сделал заслуженный перерыв. — У тебя есть планы на сегодня?

— Есть, ещё какие! Прежде всего, пройдусь по городу, осмотрюсь. Потом найду где продать свои украшения. Получу деньги, принесу сюда. А остаток дня проваляюсь на пляже.

— Хорошая схема, — признал Марк, осилив ещё две ложки. — Но будь осторожна. Ты ведь не местная, и с языком у тебя трудности. Можешь влипнуть в неприятности или привлечь внимание полиции, или и то и другое.

— Марк, — голос Вики зазвучал серьёзно и уверенно. Сама она гордо вскинула подбородок. — Я из другой страны, и английским языком я действительно владею не в совершенстве. Но я не маленькая девочка. Я в состоянии о себе позаботиться.

— Никто в этом не сомневается, — хмыкнул ихтиолог.

Вика вновь повеселела и подошла к холодильнику, обратившись к хозяину дома:

— Омлет или бутерброды?

7

Вика и не ожидала, что начало пребывания в новой для неё стране будет безоблачным и лёгким. Тем не менее, девушка рассудила, что лучше с самого начала проявить самостоятельность и сразу, так сказать, ринуться в бой, очертя голову.

Загрызалова с удовольствием, хоть и не без опаски, отправилась осматривать город. Первое, что бросалось в глаза северянке, только вырвавшейся из осени, — это конечно же, лучистое синее море, пышные пальмы и солнечный свет, в котором утопали улицы. Дома тоже существенно отличались от тех, что были привычны для Вики, но бывшую инспекторшу нисколько не интересовала архитектура. Куда занятнее было наблюдать не строения, а людей. Вика в жизни не сталкивалась с такой пёстрой толпой. Казалось, по улицам ходят представители всех имеющихся на планете рас и культур. На самом деле, это, разумеется, преувеличение, но удивление и восторг Виктории были вполне объяснимы, она ведь за всю свою жизнь не встречала так много экзотики, как за полчаса на улицах Голд-Коста.

Найти место, где бы купили золотые украшения, оказалось непросто. Ещё труднее было сориентироваться в ценах и не прогадать. Увы, с первой задачей Вика справилась несколько удачнее, чем со второй. Впрочем, сказать, что девушку облапошили, тоже было нельзя. Конечно, Викины цепочки и браслет взяли за меньшую сумму, чем полагалось бы, но, тем не менее, циферка всё-таки вышла вполне приличная, и теперь на ближайшее время девушке не грозила ни голодная смерть, ни перспектива питаться за счёт Марка.

На радостях Вика заскочила в супермаркет, накупила продуктов. Потом вернулась домой, едва не заблудившись. Приготовила обед (или ужин, или завтрак?..). Остаток дня, вечер и даже часть ночи Загрызалова провела на пляже, валясь на песочке, дыша приятным солоноватым воздухом, слушая успокаивающий шум волн.

Домой Виктория Валерьевна вернулась ближе к полуночи. К некоторому неудовольствию хозяина жилища.

— Где ты была? — прохрипел Марк, вскакивая со стула, едва увидев зашедшую в гостиную девушку.

— На пляже, — ответила Вика, бросая полотенце в кресло.

— Ты хоть в курсе, который час?

— Одиннадцать пятьдесят семь вечера, — без малейшего зазрения совести отрапортовала Загрызалова, взглянув на настенные часы.

— Ты хоть представляешь, как я волновался?

Вика и бровью не повела.

— За меня? Или за то, как бы я не натворила чего-нибудь? — Она не хотела казаться неблагодарной, да и не казалась. Но Вика с семи лет никому не позволяла себя стыдить (то есть, ругать и попрекать её могли сколько угодно, но она никогда не опускала глазки в пол и не мямлила жалких оправданий), и сейчас не собиралась делать исключений.

— И за то, и за другое. А если б с тобой что-то случилось?

— Я уже говорила: я не малое дитя! — Тут Вика решила, что перегнула палку. Ведь этот человек приютил её в своём доме, так разве они имеет право дерзить? Ладно, попробуем всё свести на юмор. — Что со мной может приключиться? Я вчера полночи смотрела телевизор — от общегосударственных каналов, до местных. Марк, в стране всё спокойно! — ободряюще сообщила полуночница. — Вот у меня в городе: сразу три маньяка орудуют. И ничего, я даже там не пропала. А здесь тем более не пропаду.

Марк был раздражён. Не столько на Вику, сколько на самого себя. Нет, ну что это такое, а?! Только он соберётся высказать этой бесстыднице решительно всё, что о ней думает, как она либо вмиг становится лапочкой, либо смешит его так, что недовольство улетучивается со сверхзвуковой скоростью.

Против собственной воли ихтиолог улыбнулся.

8