– Предоставьте это мне, – мрачно произнёс Рыжик-громила, – и давайте сюда мой сундук с деньгами.

Рыжик-громила дважды тщательно пересчитал золотые монеты.

– Сорок фунтов золотом, – объявил он. – Я буду хранить их в сундуке, пока мы их не разделим, и угощу пулей любого, кто к нему приблизится. Вместе с девятью фунтами и несколькими пенсами, которые я нашёл у барсука в кармане жилета, у нас около пятидесяти фунтов! А теперь приведите пленников!

Дядюшку Билла и Буззи-Пуззи вытащили из пещеры и поставили перед атаманом, сидевшим у костра на сундуке с золотом. Если бы у дядюшки Билла были свободны лапы, он попытался бы сбить с ног котов-разбойников и бросился бы на главаря, но Рыжик-громила держал наготове один из пистолетов дядюшки Билла со взведённым курком. Положение было безнадёжным.

– Ты можешь убить нас и украсть деньги, Рыжик-громила, – сказал дядюшка Билл, глядя разбойнику прямо в единственный зелёный глаз, – но полиция тебя поймает. Эти деньги принадлежат не мне, а моему другу Мэтти Макгрызу, корабельных дел мастеру, а он – важная персона в этих краях. Когда Мэтти узнает, что баржа пропала, он поднимет на ноги всю полицию, и за тобой начнётся охота.

Рыжик-громила мерзко ухмыльнулся.

– Теперь эти деньги принадлежат не твоему другу Мэтти Макгрызу, а мне, Рыжику-громиле, главарю самой отчаянной шайки разбойников из всех, что когда-либо промышляли во всей окрýге. Полиция может искать вас хоть до Судного дня, но ни баржу, ни тебя, ни золота Мэтти они не найдут, потому что вы сгинете без следа, и никто никогда не узнает, что с вами сталось. А я куплю свиноферму. Конечно, возьму себе новое имя, возможно, сбрею усы, и меня никто не сможет узнать! Буду теперь жить честной жизнью – да что там, я думаю, меня даже мировым судьёй[10] изберут!

Но, несмотря на бахвальство, Рыжику-громиле стало немного не по себе от слов дядюшки Билла о Мэтти Макгрызе. Мэтти был не просто важной персоной в этих краях, как сказал барсук, – он считался одним из самых уважаемых зверей во всей окрýге. Мэтти Макгрыза знали все. Если барсук говорит правду, тогда и «Вольный ветер», и его команда должны исчезнуть навсегда, не оставив следов, – в этом не может быть никаких сомнений.

– Ну что ж, господин барсук и господин ёж, я думаю, мы более не станем держать вас в неведении. Отведите их на баржу.

Из толпы разбойников выскочили два кота и потащили пленников вниз, к протоке. Буззи-Пуззи до смерти перепугался. По его маленькому вздёрнутому носику катились крупные слёзы. Дядюшка Билл молчал. Почему-то ему подумалось, что в конечном итоге всё обойдётся.

Разбойники отвели пленников на баржу, пришвартованную под густыми ветвями деревьев. Вода в протоке была чёрной как смола, а на её поверхности плавало несколько бледных листьев.

Дядюшку Билла и Буззи-Пуззи, по-прежнему крепко связанных, отвели в каюту и уложили на койки. После этого им связали задние лапы, так что теперь они не могли даже пошевелиться. Рыжик-громила захлопнул дверь каюты и запер её снаружи.

– Интересно, Буззи, что же задумали эти дьяволы? – пробормотал дядюшка Билл, который изо всех сил извивался и ворочался, пытаясь освободиться от пут.

– О, боже! Шкипер, мне так страшно!

– Не опускай иголки, – утешил ежа дядюшка Билл. – Мы ещё не пропали, клянусь своими усами!

Барсук и ёж слышали, как грабители ходили по палубе и ещё раз обшаривали трюм. Затем шаги стихли. Наступила тишина. Но ненадолго. Вскоре в каюте раздалось зловещее бульканье. Дядюшка Билл увидел, что через щель под дверью в каюту хлынула вода. Он сразу же всё понял. Рыжик-громила открыл кингстоны[11], и баржа медленно начала тонуть. Они окажутся на дне протоки на глубине шести футов,[12] и никто никогда не узнает, чтó с ними произошло.

Уровень воды в каюте поднимался дюйм за дюймом. Дядюшка Билл и Буззи-Пуззи отчаянно пытались освободить лапы, хотя это вряд ли бы им помогло: дверь каюты была заперта, и они всё равно не успели бы её выломать.

Вскоре стол – одна из немногих вещей, оставленных грабителями, потому что он был слишком громоздким, – стал покачиваться на воде, постукивая ножками по полу каюты.

Дядюшка Билл смотрел, как чёрная вода за окном каюты поднимается всё выше и выше, а на её поверхности плавают жёлтые осенние листья. В каюте не было теперь часов с кукушкой, которые подарили бы им надежду и утешение своим размеренным тиканьем! Да что там часы – без картин, книг, посуды и прочей утвари каюта выглядела совсем чужой.

Тем временем «Вольный ветер» всё глубже и глубже уходил под воду. «Бум-бум», – стучал стол. Баржа слегка накренилась на борт – раздалось громкое бульканье, и дядюшка Билл попытался прикинуть, когда лодка полностью затонет – может, через десять минут, может, через четверть часа. Слышно было, как всхлипывает перепуганный Буззи-Пуззи.

Где-то снаружи, в лесу, пела малиновка, пела весело и беспечно, словно рядом не происходило ничего ужасного.

Вдруг дядюшке Биллу показалось, что он слышит другую песенку. Песенка раздавалась где-то неподалёку и становилась всё громче и громче! Вскоре барсук разобрал слова, и его сердце бешено застучало от радости.

Тот, кто пел эту песенку, шагал по берегу чёрной протоки и подыгрывал себе на гармошке!

Теперь песенка раздавалась совсем близко.

– Кто это поёт? – воскликнул Буззи-Пуззи, пытаясь сесть.

– Это крыса-попрошайка, я уверен! – воскликнул дядюшка Билл, прижимаясь чёрно-белой мордочкой к оконному стеклу.

Крыса быстрым шагом шла вдоль берега – она шагала слишком уверенно для слепой зверушки. Поношенная кепка была лихо сдвинута набок, за спиной у крысы был узелок, а в лапах она держала гармошку.

Дядюшка Билл закричал что было сил: