В воскресенье Джек встал рано — с утра в доме царила непривычная суета. Они прожили на ранчо Дуглас уже три дня. Полковник предложил им по комнате в отдельном доме для гостей. Так и ночевали — Джек в одной комнате, Джонсоны в другой. Им вообще-то досталось две, но Малыш никак не хотел спать один.

Эти дни Рэд вставал поздно. Вечером, после самого настоящего отбоя — перед основным зданием выходил горнист и громко трубил что-то протяжное — он отключался от игры. Разница во времени составляла одиннадцать часов и получалось очень удобно. Вот только возвращаться в реальный мир хотелось всё меньше. Куда приятнее было жить в Техасе позапрошлого века. Так что ложился в капсулу Жора сразу же, как заканчивал дела. И просыпался уже Джеком Рэдом.

Но сегодня к нему в комнату впервые вбежал запыхавшийся Боб и скороговоркой протараторил:

— Пошлибыстреевцерковьопоздаем!!!

Джек недовольно посмотрел на непрошенного гостя одним глазом, совершенно не желая открывать оба. Мальчик чуть не прыгал на месте от возбуждения.

— Нубыстреевсеужеждут.

— Кто ждёт?

— Как кто? — Боб замер на месте. — Дед, Михаэль, Эдгар, Арчибальд и Арнольд. А ещё дядя Родж с тётей Мэри, Бабушка Сесилия, Эмми и Амалия. Все идут, Джек. А вы? Вы же не пропустите мессу отца Леопольда?

До этого Жоре как-то не доводилось иметь дела с местной церковью. Дольше суток он ни в одном городе не задерживался, а в пути как-то обходились короткими молитвами перед едой, которые еле слышно бормотала Мелани. Все же остальные молча слушали и считалось, что повторяли за ней. Больше религии в их походной жизни не было. А теперь, получается, случилась.

Отказаться? В реальной жизни он старался особо не пересекаться с церковью. Нет, когда кто-то называл себя православным, или там, воцерковлённым, Жора не встревал. Каждый по-своему с ума сходит. Но в своей жизни посредников между душой и богом не терпел. А как вести себя здесь? Девятнадцатый век, это не современное общество. Можно, конечно, назваться каким-нибудь адвентистом или вообще квакером. Тогда никто не будет зазывать на воскресную мессу. Ни на католическую, ни на протестантскую. Вот только удастся ли выдать себя за квакера? Он же по-сути о них ничего не знает.

— Ну Джек!!!

— Да иду я, иду, — недовольно ответил Жора и начал выбираться из-под одеяла. Додумать сегодня не удалось.

Возле ворот уже стояли пять повозок и четверо конных. Старшие братья, Арчи, Арни, Эдди и Майк ехали верхом. Бобу пока не подобрали новую лошадь, так что он уселся править повозкой, подготовленной для гостей. В остальные уселись полтора десятка незнакомых Джеку людей. Вообще-то Боб провёл его перед каждым, познакомил и красочно описал подробности спасения мальчугана от неминучей смерти, но Жора тут же запутался во множестве дядей и кузенов. Поэтому плюхнулся рядом с мальчиком и поставил «мышеловку» между коленями. Сзади устроились Джедедайя и Мелани, Малыш же тут же перебрался к ним. А следом подошёл и полковник.

На этот раз патриарх семейства был одет во фрак тёмно-зелёного цвета, на голове его возвышался блестящий цилиндр. Под фраком же оказался неожиданный зелёный в красную клетку килт, а под ним зеркальные сапоги с торчащими из голенищ шерстяными носками. Малыш тут же уставился на непривычную одежду и даже рот открыл от удивления.

— Доброго утра, джентльмены. Хорошо ли вы спали? — как ни в чём не бывало спросил старик.

Этот вопрос повторялся ежеутрене, за завтраком. Сегодня же завтрака не было. Видимо, решили заменить пищу телесную духовной. Впрочем, из кармана у Роберта предательски выглядывал кусок маисовой лепёшки.

— Всё отлично, сэр, — ответил за всех Джек. — Спасибо.

— Мистер Джонсон, — Николас Дуглас приподнял трость и качнул ей в сторону собеседника. — Я хотел попросить вас продать мне одного быка. Вы говорили, что планируете сдать их по доллару за фунт живого веса? Вот за эту цену я с удовольствием купил бы.

— Джед, ты смотри, как выгодно, — очень громким шёпотом проговорил Джек. — Если ты решишь не гнать стадо в Мексику, а просто пожить здесь, то до конца года распродашь всю говядину не хуже.

Джонсон недовольно поморщился в сторону Рэда и улыбнулся Дугласу.

— Сэр, я готов отдать вам любого быка на выбор. Причём, совершенно бесплатно.

Послышался глухой стук, Джедедайя испуганно глянул на недовольное лицо супруги, и поправился.

— Ну… не совсем бесплатно. По никелю за фунт.

— Мистер Дуглас, а зачем вам бык? — влез в разговор Малыш.

Роберт покровительственно оттащил мальчишку в сторону и сказал:

— Не лезь во взрослые разговоры. Я тебе потом объясню.

— Спасибо, Боб, — с еле заметной улыбкой кивнул полковник. — Но я объясню всё сам. Видите ли, джентльмены и леди, именно сегодня, тридцатого июля, только сорок шесть лет назад, молодая пара, Николас и Сесилия Дуглас поставили палатку именно на этом месте. И устроили ужин из своего первого бизона. С тех пор этот день отмечает вся наша семья.

Накануне Боб рассказал Джеку про Макгрегоров. Точнее, про клановую вражду между двумя шотландскими семьями. Больше всего Жору поразил вообще сам факт подобной вендетты. И у тех, и у других считалось в порядке вещей застрелить представителя враждебного клана просто так, встретив на дороге. Именно таким образом погиб отец Роберта, Амалии и Эммы. Двое Макгрегоров три года назад встретили его по пути из города. Причём, земля была уже Дугласов, как с гневом пояснил мальчик. Его дядя, двоюродный брат отца, тоже погиб от клановой вражды. Тогда-то в семье и появились старшие братья — Арчи, Арни, Эдгар, и Мик.

— А что вообще между вами случилось? Почему началась вражда? — недоумевал Джек.

Мальчик долго смущённо молчал, потом ответил:

— Я не знаю. Прости, Джек, это ещё лет за тридцать до моего рождения случилось. А может, вообще всегда было.

— Как это, всегда?

— Ну, ещё с Шотландии.

Дорогу до церкви Жора ехал, как на броне. Внимательно смотрел по сторонам и не выпускал из рук винтовку. Привычно ожидались атаки с флангов, диверсии, даже мины, а в голове вертелись возможные причины вражды.

Эта тема до вчерашнего дня в разговорах не поднималась. Вечерами, когда все собирались в главном здании, старик любил рассказывать о висящих над камином фотографиях. Там вообще много, чего висело. Длинная полоса красно-зелёной клетчатой ткани, по бокам от неё вышитые шёлковые ленты. На одной — герб в виде щита, на нём сердце с надетой на него короной и сверху три звезды, вроде техасских. Другая же была свёрнута в кольцо наподобие ремня, а внутри — вышитый пылающий динозавр. А вокруг этой шотландской атрибутики располагались фотографии солдат в самодельных деревянных рамочках. Вечерами старик Дуглас, сидя в кресле-качалке, повествовал о временах, когда ещё не было и городка с непритязательным названием «Хиллтаун», ни войны, на которую он попал как дикси, а вернулся как янки.