Когда в 1913 г. Райнхольд Блумберг купил «Виммербю тиднинг», у него не было опыта работы редактором и журналистом и он ровным счетом ничего не знал об издательском деле. Зато был выдающимся предпринимателем. На момент своей смерти в 1947 г. Блумберг был, по меркам нашего времени, мультимиллионером. Но наследников у него осталось много: прежде всего вдова от третьего брака, затем десять из тринадцати детей, оставшихся в живых. Среди них и Ларс Линдгрен, урожденный Блумберг. (Фотография: Частный архив)

Астрид Линдгрен заплатила высокую цену за роман с Блумбергом. Она лишилась работы и перспективы в дальнейшем найти место в газете покрупнее, чем «Виммербю тиднинг». А осенью 1926 года, когда беременность стало трудно скрывать, Астрид пришлось покинуть родной дом и город и отправиться в Стокгольм, где весной 1925 года она два месяца посещала школу живописи Хенрика Блумберга. Спустя пятьдесят лет в заметках для Маргареты Стрёмстедт Астрид Линдгрен описывала расставание с Виммербю как радостное бегство:

В старости Астрид рассказывала также, что сняла комнату в пансионате, поступила на курсы стенографии и машинописи и однажды случайно прочитала о некой столичной женщине-адвокате, помогающей незамужним беременным женщинам в сложных обстоятельствах. Астрид нашла ее, и адвокат помогла девушке в ноябре 1926 года уехать в Копенгаген и родить в Королевском госпитале – единственном в Скандинавии, где имена родителей ребенка можно было сохранить в тайне и откуда информация не поступала в Отдел регистрации населения или другие государственные органы.

Аккуратным почерком велись протоколы в переплетенных в кожу журналах заседаний окружного суда Севеде за 1926–1927 гг.; они содержат драматичную и запутанную историю беременности Астрид Линдгрен и ее отношений с бывшим шефом и сейчас хранятся в Региональном архиве Вадстены. (Фотография: Региональный архив Вадстены)

Вся эта таинственность объяснялась в биографии Стрёмстедт 1977 года тем, что восемнадцатилетняя Астрид не желала продолжать отношения с Блумбергом. А в одной из заметок для биографии шестидесятидевятилетняя Линдгрен добавляла: «Тогда это имело для меня большое значение». Слова эти ни на йоту не приближали Стрёмстедт к пониманию ситуации и в биографию не вошли. Однако туда вошла информация о том, как удивлялась стокгольмский адвокат, узнав, что молодая женщина осталась со своей проблемой совершенно одна. Много раз она спрашивала, почему Астрид так одинока:

До такой степени одинока осенью 1926 года Астрид Эриксон все же не была. Несмотря на позор, навлеченный дочерью на семью, родители ей помогали чем могли, и помощь она принимала. А вот о том, что в последние месяцы беременности, до самых родов в Дании, Астрид постоянно общалась с отцом своего ребенка, она в заметках для Стрёмстедт не упомянула. С отъезда в Стокгольм в конце августа Астрид и Райнхольд искали так называемый «дом разрешения» – частный родильный дом, где Астрид неприметно родила бы, а затем на неопределенное время передала бы ребенка приемной матери в Швеции. Хотя Блумберг и рассчитывал на скорую женитьбу, с этим приходилось подождать, и беременность Астрид, как и предстоящие роды, держали в строжайшем секрете из-за бракоразводного процесса. Райнхольд Блумберг не проживал с супругой, но формально все еще был женат на фру Оливии, и та не позволила бы ему легко – и, главное, дешево – отделаться.

Поначалу, переехав в Стокгольм, Астрид рассчитывала найти частную клинику неподалеку от столицы, но вскоре они с Райнхольдом передумали и решили подыскать родильный дом в каком-нибудь провинциальном городе, где девушку никто не знает. В самый последний момент выбор пал на совершенно другое место и другую страну.

Скандалы

Многочисленные действия этой драмы зашифрованы между строк объемных детальных протоколов бракоразводного процесса Райнхольда и Оливии Блумберг в судебном архиве округа Севеде за 1926–1927 годы. Процесс проходил в ратуше Виммербю и протоколировался в большие, переплетенные в кожу журналы судебных заседаний, которые в наши дни хранятся в Региональном архиве Вадстены. Причиной судебного разбирательства стало несогласие супругов относительно права мужа распоряжаться состоянием жены. Вот как красноречивая Оливия Блумберг описывала ситуацию в суде:

Конфликт между супругами возник в начале 1922-го, через два года после заключения брака (для Блумберга – второго по счету) и появления дочки, умершей вскоре после рождения. Отношения ухудшались, супруги стали скандалить – с громкими спорами, криками и хлопаньем дверями. Ситуация обострилась, и Блумберг решил объявить свою непредсказуемую, как он собирался доказать, жену недееспособной, после чего она потребовала раздельного проживания. Причиной тому, наряду с его попытками добраться до ее денег, послужили его романы с юными иностранками, работавшими в доме – как работала когда-то сама Оливия, прежде чем в 1920 году стала фру Блумберг.

Судя по записям судебных заседаний, главный редактор «Виммербю тиднинг» ничего не слышал о новоприобретенных правах шведских женщин, правда в общественной жизни Швеции первой половины 1920-х годов и вообще трудно обнаружить хоть намек на существование этих прав. Зато Блумберг много знал о деньгах, возможностях инвестирования и пристально следил за потенциальными притоками капитала, которые могли послужить развитию его предприятия. В отличие от фру Оливии, сердце главного редактора не лежало к накоплениям, надежным ценным бумагам и складированию серебра в сундуке. Как заметил один свидетель в суде, «он страдал от тяги к бизнес-спекуляциям».

На всем протяжении затянувшегося бракоразводного процесса главный редактор «Виммербю тиднинг» кажется удивительно немногословным, иной раз даже робким. Протоколы, куда аккуратно заносились разнообразные ходы и контрходы сторон, создают впечатление, будто он проигрывал жене в плане не только тактики, но и риторики. Порой господину Блумбергу было трудно парировать выпады госпожи Блумберг и сдерживать наступление на новых фронтах, которые та постоянно ухитрялась открывать, пользуясь действенной поддержкой своего брата, способного адвоката из Тингсрюда (южный Смоланд).