Девушка шевелится, но не просыпается.

– Расскажи подробнее, — прошу я его, как ребенок просит рассказать сказку на ночь.

Я крепко попал под редкостное Сашкино обаяние.

– Идея такая. Я с Пашкой, моим партнером. Ты его не знаешь? О, классный чувак! Тусовались мы с ним в Лондоне, под Нью-Йорком, и он там с одной негритяночкой познакомился. Ведет он ее в бар и спрашивает типа, не желает ли леди расслабиться. Та — дура полная. По-русски ни фига не шарит. Пашка ей на чистом английском предлагает: «Relaxant?» — Сашка разражается заразительным смехом: — А это значит слабительное. Он ей слабительное предложил.

Я тоже смеюсь.

– Жаль, что его нет здесь. Может, ты его и встречал где, хотя вряд ли запомнил. У него такая бородка в виде косички. Синяя.

Я указываю Сашке на синебородого рассказчика анекдотов:

– А это не он?

– Какая разница! — восклицает Санек. — Ладно, я вас потом познакомлю. Когда он придет. Так вот… на чем я остановился? Ах, да! Вспомнил. Сидим мы с этой вьетнамкой за одним столиком, и до того она на нашего ректора похожа (помнишь его? лысый такой, с огромным носом), что я не выдерживаю и спрашиваю у нее: «Анна Леонидовна, в каком году…»

– Подожди, — перебиваю я. — Ты же про бильярдную собирался рассказать.

– Бильярдную?! — удивляется Сашка. — Но я не был с ректором в бильярдной.

– Я про ту, что ты в Москве открывать собираешься.

– А-а. Это? Ну, да. Итак, идея такая. Хотим открыть самую крупную бильярдную в Европе. На четыре этажа. Представь, четыре этажа, и кругом зеленые столы. Бильярд будет представлен во всем своем многообразии, от карманного до гигантского.

– Сашка, извини, перебью. Про карманный бильярд я что-то слышал краешком уха, а гигантский… это что еще такое?

– Это шары величиной с мяч футбольный. И играть в него надо ногами, в специальных ботинках, типа балетных пуантов.

– Здорово! — восхищаюсь я. — Всех будет тупо переть от этого.

– Для солидных клиентов шары будут покрываться стразами с USB, а пуанты оборудованы Bluetooth для выхода в Интернет. На каждом этаже — сеть китчевых закусочных. Такой аналог совковской столовки. Где толстые поварихи в грязных халатах, гнутые алюминиевые ложки, котлеты пополам с бумагой и выпивка: водка разбавленная, пиво теплое, огуречный лосьон, наконец.

– Кстати, когда открываешься?

– Да вот, старик, должны на следующей неделе. У нас, правда, заминка небольшая с Пашкой, моим партнером. Ты его не знаешь? Классный чувак. Человек жил пять лет в Европе, в основном в Нью-Йорке. Мы с ним там и познакомились.

– А в чем проблема?

– Да ни в чем. Просто мы познакомились с ним.

– Не, я про заминку с бильярдной.

– Да ерунда, господи! Типично совковая проблемка. Мы вбухали уже с Пашкой порядка пол-лимона, заказали мебель в Китае, свет, звук, заплатили дизайнерам. А наш третий партнер в последний момент тупо отчалил. Короче, бабло закончилось. Сейчас нужно примерно сто шестьдесят тысяч строителям.

– Обидно из-за таких копеек весь процесс тормознуть. А тебе больше некого пригласить, что ли, Саш?

– Да народу полно, а людей нет. Ты же знаешь, я привык работать только с близкими по духу челами. Мне тут не нужны в партнерах всякие быки, которые сделают из бильярдной филиал сауны. Ты сам-то как себя чувствуешь?

– В плане?

– Здоровье как?

– Не жалуюсь.

– А с нами вписаться не хочешь?

– В смысле?

– Замутить с бильярдной? Помнишь, лет двенадцать назад мы мечтали открыть киоск по продаже презервативов. Это почти то, о чем мы мечтали, во что свято и наивно верили.

– Помню. Но какой из меня бильярдист? В карманный — так это еще туда-сюда, а на гигантский уровень. В этом я ноль, лох. Одно дело шары катать, а другое билярдить тех, кто бильярдством занимается.

– Да ладно тебе, Володь! Не прибедняйся. Помню на третьем курсе тебе равных не было пельмени жрать. Пять порций на спор затачивал.

– Это не я, это Гаврилов.

– Какая разница? Забудь об этом! Это морфологическое понятие и к бильярду имеет косвенное отношение. Гораздо важнее почувствовать собственную готовность.

Сашка смутил меня своим натиском и заманчивым предложением.

– Санек, если ты не прикалываешься надо мной, то я, конечно, подумаю. Что обидно, у меня и денег-то свободных нет. Как ты смотришь, если я с приятелем своим перетру? Деньги те же. Только мы вдвоем с ним впишемся.

– Да пожалуйста! Только рад буду.

Пока я думаю, Сашка замечает своего синебородого партнера:

– Пашка?! Черт возьми! Ты откуда, старик?

Пашка напоминает моему будущему партнеру, как они вместе приехали сюда на такси. Сашка радостно смеется:

– Старик, ты даже не представляешь, как я рад тебя видеть.

Пашка тоже смеется, тряся своей бородой/косичкой. Затем друзья решают покинуть «Vaginal» и «прокатиться в одно местечко, чтобы сняться с алкоголя».

– Ты с нами? — спрашивает меня Сашка.

– С легкостью, — соглашаюсь я.

Я с трудом бужу девушку Ольгу, мирно сопящую у наших ног, вылив ей на голову стакан минеральной воды. Она удивленно открывает глаза, очищает лицо от налипших окурков и подсолнечной шелухи и тупо спрашивает:

– А что я здесь делаю?

– Наслаждаешься светским обществом, детка, — отвечаю я, помогая ей вылезти из-под стола.

Мы собираемся и идем к выходу. Ольга, сильно шатаясь, цепляется за мой бицепс и эротичным шепотом спрашивает:

– А куда мы едем?

– Навстречу ускорению свободного падения, беби, — отвечаю я. — Главное, не забудь о Жэ.

– О моей ж…?

– Речь о падении тел, детка. Скоро перегрузка.

Пока мы едем на машине в другое место, я предаюсь сладким грезам о том, что из меня может получиться классный промоутер. И что это шелковый путь не только к крупным финансовым потокам и широкой известности в узких кругах, но и к возможности заниматься клевым делом, которое мне по кайфу. Мне так хорошо и круто, я настолько возвышенно себя ощущаю, что сигаретой прожигаю себе брюки вместе с трусами. Жар обжигает мою плоть и возвращает в действительность. Я матерюсь и выбрасываю окурок в окно.

Сашка принимается тушить мои тлеющие брюки, сильно хлопая по мне ладонью. Как и все, за что он берется, Сашка делает основательно. Когда у меня темнеет в глазах от боли, я начинаю слабо протестовать.

– Андрюх, ты в поряде, все о'кей? — улыбается мне Сашка.

– Да. Все пучком. — Я показываю ему поднятые вверх пять пальцев на манер Бориса Ельцина.