Никто тогда не задумывался, что будет после. Но этому ветерану повезло. Остался жив. Вот только сам он так не считал. Он пришел к выводу, что в бедах его виновата не нечисть, а Стивр.

Стивр прекрасно помнил, что обещал своим людям… Славу! А что вышло-то? Что?…

Ущелье было завалено мертвецами в несколько слоев. И не было времени хоронить их. Да и где?! Земля твердая, не земля, а камни одни. Он спешил уничтожить всю нечисть, пока не появилась новая матка. Стивр послал гонца с вестью о победе и просьбой прислать людей забрать мертвых, но когда они через полтора месяца вновь прошли по этому ущелью, то увидели, что о мертвецах никто не позаботился.

Они убили тридцать тысяч врагов, после того как Крег уничтожил матку, и еще почти столько же их погибло во время битвы.

Трупы нечисти высохли, стали похожи на мумии, а люди гнили, наполняя ущелье зловонным запахом, который чувствовался за много-много километров.

Они ехали через ущелье, укутав лица тряпками и затаив дыхание, но эта гниль все равно проникала через ткань, наполняя легкие. Ручеек, который так помог им во время битвы, наверняка теперь был заражен: попей из него воды — умрешь в страшных мучениях. Какая там святая вода! Они сделали эту воду мертвой.

Они старались не смотреть по сторонам. Стервятники выклевали людям глаза, дикие звери тоже попировали изрядно, содрав свежее мясо с костей, но угощенья было слишком много. Слишком… Нечисть они не тронули.

Потом еще пришлось разбирать завалы из трупов в ущелье Корт Мортег. Это было похоже на то, как прокладывают дорогу горнорабочие. Трупы еще не начали разлагаться, но уже стали холодными и твердыми как камень. Среди них Крег нашел пятерых своих солдат. Полумертвых, окровавленных, но… живых. Живых!

Находке этой он обрадовался, как ребенок, его обветренное лицо залила улыбка, сиявшая даже под измятым шлемом.

— Мы разбили их, разбили! — шептал Крег, точно раненые могли услышать его и эти слова были бы способны вдохнуть в них жизнь быстрее лекарств и заклинаний. Но закричи он погромче, и тонкая нить, что еще привязывала души к этим истерзанным телам, могла оборваться.

Сопротивления людям Стивра никто уже не оказывал. Они поначалу с опаской продвигались по землям троллей. Теперь уже люди недоверчиво поглядывали по сторонам, точно так же, как несколькими днями ранее смотрели на этот мир тролли. Зато сами тролли приободрились, стали даже песни распевать — горланили кто во что горазд. От криков таких даже мертвецы в могилах могли бы проснуться и отправиться искать более тихое место.

В ста километрах к востоку от приграничных гор они нашли переход между мирами. В воздухе, на высоте около метра над землей клубилось серое облако. От него исходил какой-то холод, будто открыли глубокий сырой подвал или склеп. Лошади заволновались: уши торчком, как у собак, копытами переступают на месте и шагу не желают вперед ступить. Как ни кололи их всадники в бока шпорами, как ни уговаривали, обещая накормить и сладкой морковкой, и овсом, — те ни в какую!

Вдруг из облака подул холодный ветер, уносящий прочь слова. Приходилось кричать друг другу на ухо, чтобы хоть что-то расслышать. Переход этот, казалось, душу вытягивал, постепенно, почти незаметно. Задержись здесь подольше — и не заметишь, как тело станет холодным и сморщенным, словно высушенная мумия. Даже трава под переходом почернела, точно сгнила, — так чернеет человеческое тело при гангрене.

— Не хочешь туда нырнуть? — спросил Крег, кивнув на облако.

— Не поверишь, но желание такое есть.

— У меня тоже. Прийти бы туда да натворить чего похлеще, чем они у нас. Одного опасаюсь — наверняка там их куда больше, чем к нам пришло, не справиться с ними ни мне, ни тебе с твоими адовыми громами. А если ворота эти мы не закроем, так они опять когда-нибудь пожалуют.

— Тогда выход один — ворота закрыть!

— Знаешь как?

— Попробую. Часовню надо опять строить, скважину бурить, чтобы до воды добраться.

— Отлично! Лучше всего — изведанный способ. Помогу тебе. А церковь, так и быть, оставлю, когда с делами покончим. Пусть стоит. Толку только от нее не будет никакого. Я-то, знаешь, ваши религиозные пристрастия не разделяю. У меня есть только боги солнца, воды, огня, ветра, а у вас все какое-то искусственное, неправильное. Мы к природе ближе, да и северные варвары тоже. Они таким же богам поклоняются. Своим, родным. А вы им все своих каких-то навязать хотите. Плохо это. Ко мне вот тоже ваши инквизиторы пробирались, в капюшонах. Наподобие того, что святую воду делал в Стринагарском ущелье. По селениям нашим ходили, сказки всякие рассказывали. Я их приказал изловить, к себе привести. Выслушал, ну и сказал, что сам сказки тоже рассказывать могу, выдумаю их хоть десяток за один вечер. «Все это правда, — говорили они, — никакие не сказки». Не хотелось мне с ними спорить, объяснил я им, что лучше бы они подобру-поздорову ушли. Как там у вас говорится: «Со своей ложкой в чужой огород не лезь». Так?

— Примерно.

— Они и ушли.

— У нас тоже разным богам поклоняются. Правда, в последнее время инквизиторы все больше власти имеют. Начали бороться с теми, кто придерживается другой веры.

— Зря, — подытожил тролль. — Ладно, давай строй свою церковь. Надо покончить с нечистью. А в споры теологические с тобой не хочется вступать. Ведь ни я тебя переубедить не смогу, ни ты меня. Так зачем время понапрасну терять? Его и так у нас немного. Помогу я тебе опять. Надеюсь, что боги мои не прогневаются за это.

Стивр рассчитывал, что инквизитор, которого он взял в поход взамен того, что погиб в Стринагарском ущелье, не слышал их разговоров.

Пока солдаты умело возводили часовню, Стивр все поглядывал на облако, ждал, наверное, что из него вновь могут появиться несметные орды нечисти. Ему абсолютно все равно было, кому молиться, лишь бы этого не случилось. Он даже спросил у Крега, как зовут местного бога, и попытался произнести его имя. Вот только он не был уверен, что вышло правильно. Слишком непривычными были эти звуки для человеческого речевого аппарата. Скажи он погромче, Крег бы либо обиделся, либо рассмеялся. Но боги не рассердились, — обошлось, никто из облака не возник.

Солдаты навели на облако раструбы. Насосы с чавканьем стали выкачивать из скважины воду, наполняя бассейн, на дне которого был выложен крест. Потом вода начала распределяться по шлангам… Тугие струи ударили сразу из нескольких раструбов, опутали облако, точно паутиной. Шланги в руках солдат дергались, извивались, как огромные змеи, побольше тех гигантов, что в западных джунглях обитают. Сейчас, выплевывая из пастей воду, они отдавали часть своей души, вот и сопротивлялись, стремясь вырваться из рук.

Облако шипело, проглатывая воду, захлебывалось. Из него летели брызги в разные стороны, совсем как у того несчастного, которому руки связали с ногами, приставили ко рту воронку и стали заливать воду, а она быстро желудок переполнила и пошла через край. Хорошо, что вода, а не смола расплавленная или свинец. Когда водой пытают, как правило, хотят что-нибудь узнать, а когда свинцом или смолой — тут уж очень придется с восстанавливающими заклинаниями постараться, чтобы потом человек смог бы какие-то звуки кроме мычания издавать.