«Вторник, 1 июля 1914 года. В 10 часов вечера мы подошли к мысу Ниль и прошмыгнули на сильной зыби между массой льдов в тихую закрытую бухточку. Тут была тишина и даже значительно теплее, настоящее «тихое пристанище».

Мыс этот представлял собой небольшую площадку, постепенно поднимающуюся, по мере удаления от берега. Она сплошь была покрыта, как зеленым ковром, толстым слоем мха. Много ручейков прорезывали эту прелестную площадку по всем направлениям и сбегали в море. С двух сторон она была защищена очень высокими отвесными базальтовыми утесами. Этиутесы, как стеной, закрывали площадку до самого берега, и забраться на них со стороны площадки было совершенно невозможно. С третьей же стороны возвышалась узкая гора ледника, одинаковой высоты со скалами. Уклон этого ледника был настолько крут, что идти по нему на лыжах нельзя, надо было их снимать, иначе вы неминуемо скатывались вниз».

Сотканный из мха зеленый ковер с редкими ледяными проплешинами, приятно пружинящий под ногами, действительно покрывал всю бухточку. После нескольких километров пути по ломаному базальту ходить здесь было легко и приятно. Окружающие нас утесы были далеко не так отвесны, как об этом писал штурман, да и гора ледника совсем неодинаковой высоты со скалами. Сюда совершенно спокойно можно было подняться по относительно пологой морене. И все же нельзя забывать, что прошло почти сто лет с описываемых Альбановым событий. Кроме того, мы застали на острове гораздо более мягкое лето, чем наши предшественники, а заснеженные вершины, которые видел штурман, в ненастную погоду так обманчивы. Сюда ближе всего было идти по припаю[45]от Земли Александры. В ясные дни ее очертания видны отсюда как на ладони. Поэтому именно здесь мы развернули свои первые детальные поиски. Однако в тот день, несмотря на все предпринимаемые нами усилия, уходить пришлось несолоно хлебавши. Результаты обследования этого маленького пятачка суши появились только к концу нашей экспедиции, при очередном прочесывании мыса. В нескольких местах под мхом, каждую пядь которого пришлось основательно переворошить, были обнаружены остатки обуглившихся бревен. Но ведь этот остров необитаем и находится в стороне от судовых маршрутов! Возможно ли, что именно здесь каячная и пешая группы встречались в последний раз вместе? Почему бы и нет. Иногда в течение сотен лет эта земля бережно хранит все оставленное на своем теле в почти нетронутом виде. Вполне логично предположить, что как раз отсюда, сварив гаг и поделив их поровну с товарищами, ушли по берегу и навсегда пропали старший рулевой Петр Максимов, матрос Павел Смиренников, механик Владимир Губанов и стюард Ян Регальд.

К вечеру захолодало, и снова полетели настырные белые мухи. Снег зарядил на всю ночь.

23 июля природа все‑таки устала кобениться и в лагере забурлило настоящее броуновское движение. Внезапно улучшившиеся погодные условия позволили нам снарядить сразу три поисковые группы: вертолетную, морскую и альпинистскую. Первой в базовый лагерь вернулась альпгруппа. Они нашли на скалах два невысоких полуразваленных гурия[46], которые, как мы предполагали, были оставлены английской экспедицией Фредерика Джексона 1895 — 1897 годов. У одного из гуриев, более западного, были обнаружены две медные гильзы 12–го калибра с отчетливо читаемой надписью: «London». Группа по рации запросила помощь археолога, и через час вертолет с Артемием Дановским уже висел у них над головами. Находки сфотографировали, зарисовали схему расположения и оставили до завтра на месте. В 17 часов вернулась вертолетная группа с операторами, проводящая рекогносцировку предполагаемого маршрута пешей группы Максимова: скалы Полосатые — мыс Краутера — залив Грея — мыс Гранта. Результаты неутешительные: везде, между видимыми мысами стелются непролазные языки ледников, изъеденные глубокими трещинами. Между прочим, на мысе Краутера обнаружена каменная пирамида экспедиции Джексона, а на мысе Форбса — разрушенное строение, оставленное норвежской экспедицией 1930 года на судне «Братвааг» в рамках программы норвежской экспансии в Арктике[47]. На том же месте найдены четыре винтовочные гильзы иностранного производства. Гильзы взяты для идентификации.

Через полчаса вернулась и морская группа. И очень вовремя: море неожиданно стало разыгрываться. На надувной лодке ребята провели обследование побережья западной и северозападной оконечности Земли Георга, изучали и фиксировали с моря предполагаемое место высадки группы Альбанова на остров, наиболее подходящее под описание штурмана. Эта группа полностью подтвердила наши предположения, что на запад мыс Ниля пройден нами полностью, далее вдоль побережья идет отвесная ледяная стена, куда альбановцы высадиться не смогли бы ни пешком, ни на каяках.

24 июля 2010 года.

Утро выдалось необычайно морозным и подозрительно ясным. Я вышел из палатки и нетерпеливо потеребил подбородок: раскинувшаяся под северным солнцем кустистая борода, уже начинала почесываться.

После завтрака к Ферштеру подошел Володя Мельник:

— Жень, покажи, как пользоваться этой приблудой, — и указал на целый арсенал разнообразных металлодетекторов, лежащих у края спальной палатки.

Скосив глазом через плечо на эту картину, я отправился за пресной водой для обеда. Над головой с шумом пролетала огромная стая люриков.

— Ну, не дай Бог… — не успел я закончить мысль, как об голову характерно хлюпнуло, — вот гады!

Я еще раздумывал, не пригрозить ли для пущей важности хулиганам кулаком, как услышал за спиной:

— Это к деньгам, Петрович, — нагнал меня Сергей Рябцев, веселый и неунывающий парень. Вместе с Андреем Николаевым они уже давно работали каскадерами на одной московской киностудии. Рукодельные и изобретательные, они могли смайстрячить, что хочешь из чего хочешь. Среди нашей экспедиции мы прозвали их «энерджайзеры» за неиссякаемую энергию, изобретательность и жизнелюбие.

— Спасибо, Серега, но деньги нам здесь не пригодятся, а дома их все равно не будет, с нашими‑то увлечениями.

— Да уж. Прямо как в поговорке: «Сытость и достаток порождают трусость и предательство. Нищета — мать героев!» Давай помогу!

Подходя с полными ведрами к лагерю, мы заметили, что с другой стороны к нему, как на крыльях, несется Володя Мельник:

— Посмотрите! — с лицом, сияющим как новый гривенник, наш фотограф развернул ладонь.

На руке лежали две совершенно целые, лишь слегка окисленные винтовочные гильзы.

— Ну что, дилетантам везет? — Женя потирал руки от удовольствия, глаза поисковика азартно заблестели, из палаток потянулись ребята. Гильзы Володя нашел в каких‑то ста метрах от базового лагеря. Они оказались от патрона калибра 6,5x55 мм, которые выпускались еще с 1881 года для винтовок «Крейг–йоргенсен» и «Маузер». Это оружие стояло на вооружении Норвегии и Швеции, а также имело широкое охотничье хождение по всему миру. На донце найденных гильз четко пробитая дата изготовления: 1910 год. Но ведь у группы Максимова была именно норвежская магазинка и к ней семьдесят патронов! Надо ли говорить, насколько эта находка прибавила сил и уверенности нашей команде. Два маленьких, позеленевших от времени кусочка металла ясно давали нам понять, что мы идем по верному следу! Все совпадало — производитель, дата изготовления, калибр! Возможно, путники остановились здесь, чтобы перед трудным переходом по леднику (они не могли знать его протяженность и степень сложности!) отдохнуть, запастись мясом и яйцами птиц. А, может быть, это был уже сигнал бедствия, ведь обе гильзы лежали совсем рядом — человек стрелял, не сходя с места? Осторожно, боясь спугнуть удачу, делались нами тогда робкие предположения об их дальнейшем маршруте.