* * *

Вход в приемную Бегемота находился в туалете. Нет, наверное, не совсем так… Я хотел сказать, что попасть вниз, к шефу, легко и сложно одновременно. В дальнем углу нашего дачного участка стоял типовой деревянный домик для соответствующих нужд. Непосвященному человеку никогда не придёт в голову нажать в определённом порядке на три сучка, боднуть головой нависающую слева доску, шесть раз подпрыгнуть и повернуть вокруг своей оси ржавый, погнутый гвоздь. Мгновением позже вас накрывает межгалактическая тьма, и вы оказываетесь у секретаря. Однако если ошибётесь хоть на йоту, то окажетесь… да, да, именно там! В полу открывается люк, и вы окунаетесь с головой… не будем о печальном. Лично у меня ошибки не было ни разу.

– Денис Титовский! Кого я вижу?! – Из-за шикарного компьютерного столика мне навстречу поднялась Хэлен, пышноволосая красавица с хрустальными глазами. У неё маленькие позолоченные рожки, чуть застенчивая улыбка и бюст, не вмещающийся ни в одну блузку. Одно время у нас был короткий роман, и до сих пор мы ухитряемся сохранять наше прошлое в тайне…

– Я рад тебя видеть.

– Тебя всегда ждут, котик… – Чуть прикрыв глаза, она подставила открытое плечо для приветственного поцелуя. Её золотистая кожа пахла серой и базиликом.

– Как шеф?

– В самом благодушном настроении, если ты, конечно, не забыл кое-чего прихватить.

– Приготовил ещё утром, – я демонстративно похлопал себя по карману летнего пиджака, – надеюсь, ему придётся по вкусу.

– Он сейчас много читает – переизбыток свободного времени, – пояснила Хэлен, поправляя свою львиную гриву. От мерного колыхания её груди на блузке сама собой расстегнулась ещё одна пуговка. – Понимаешь, шеф говорит, что там, наверху, слишком много людей стали выполнять его функции. Ещё пара столетий, и демоны останутся без работы.

– Я слышу эти сказки со времён Бисмарка. Люди не перестают грешить, но гармония Добра и Зла удивительно непостижима. У человечества было столько шансов уничтожить себя…

– Дэн, заходи, дружочек! – Нашу светскую беседу прервал мурлыкающий голос из селектора.

– Ты не задержишься после аудиенции? – В глазах Хэлен вспыхнул голубой лёд. – Мы могли бы…

– Там Сабрина. – Я многозначительно указал пальцем вверх.

– Ты мерзавец… – Она вернулась к себе за стол и печально послала мне воздушный поцелуй.

Противоположная стена вспыхнула ярким аквамариновым пламенем, и грохочущая музыка мощным звоном литавр ударила по барабанным перепонкам. Я тяжело выдохнул, расправил плечи и шагнул в огонь. Бегемот восседал на чёрном каменном троне, изукрашенном копиями роденовских «Врат». По углам горели жертвенные треножники, у стен стояли гориллоподобные нубийцы с устрашающими секирами в руках, а у подножия трона сидели две обнажённые девственницы в шипастых ошейниках.

– Склонись перед мощью правой руки Властителя Тьмы!

Я молча наклонил голову, поясных поклонов и реверансов здесь, в принципе, не требовалось. Огромный чёрный кот размером с амурского тигра, пушистый до шарообразности, разгладил лапой позолоченные усы, высокомерно оглядывая меня от макушки до пят:

– Что привело тебя в Обитель Вечного Зла, о докучливый смертный?!

Я неспешно вытащил из пиджака тонкую книжицу, приветственно помахивая ею над головой.

– Дэн, зараза ты эдакая, и молчишь! Дай, ну дай глянуть, что принёс…

– Рейки. Не уверен, что это новая религия, тем не менее авторы обещают лечить возложением рук по методу Иисуса Христа, а также открывают прямой канал общения с Богом.

– За соответствующую плату, надеюсь? – Чёрный кот разом сбросил маску наносного снобизма и вырвал книжку из моих рук.

– Я пролистал её весьма приблизительно, но общая схема такова: вы покупаете себе определённую ступень мастерства и лечите людей за деньги. Без денег энергия космоса не функционирует. Если хотите зарабатывать больше и лечить лучше – платите за более высокую ступень… Чтобы энергия помогла, больному надо пройти пять сеансов, в запущенном случае – десять, в очень запущенном – пятнадцать. Ну а если и это не помогло – ваш случай называют кармой, а вмешиваться в карму чревато. Как правило, обычные люди умнеют уже после пятой выплаты и предпочитают резво выздороветь…

– Экономически весьма обоснованно, а с точки зрения человеческой психологии – почти безупречно! – искренне восхитился Бегемот, держа брошюру, как ребёнок леденец. – А я тебе тоже приготовил одну вещицу забавную, клянусь Сатаной… На выходе достанешь из кармана. Присаживайся!

Шеф, нисколько не чинясь, сам сбегал за каменный трон и вынес мне модельный офисный стульчик.

– Всем спасибо, все свободны!

«Нубийцы» опустили огромные топоры и сняли надоевшие маски, девушки-«рабыни» весело вскочили на ноги и, щебеча, двинулись на выход.

– Студенты театральных вузов, – пояснил Бегемот, небрежным жестом приказывая подать вино, коньяк, фрукты и шоколад. – Приходится просить их подрабатывать в свободное время, ты же знаешь, без определённой театральщины в нашем деле никак не обойтись. Люди это любят, а ребята всё равно обречены – христианская церковь отказывает в Рае лицедеям.

– Да, помню, это действительно печально, – ровно согласился я, принимая бокал белого шабли.

– Мр-р, но ведь ты явился не ради сочувствия к безызвестным артистам… Рассказывай, Дэн, я всегда рад тебе помочь.

– Благодарю, экселенс, мне всего лишь надо получить ответы на некоторые вопросы.

– Вроде смысла бытия?

– Надеюсь, что несколько проще…

Шеф благосклонно кивнул, выудил из правого уха английскую трубку, закинул ногу на ногу и, затянувшись, приготовился слушать. В принципе верховный демон мог принять любое обличье, но из-за вполне понятной любви к Булгакову предпочитал образ здоровенного кота Бегемота. Ходили слухи, что в его библиотеке собрана самая большая коллекция изданий «Мастера и Маргариты» (вплоть до черновых листов рукописи самого автора!).

Я рассказал всё, что касалось событий последних дней. Это тоже скорее дань традиции, шеф и так в курсе всего происходящего…

– Дэн, мальчик мой, с годами ты приобретаешь всё больше человеческих черт. Причём в первую очередь перенимаешь их слабости!

– Я и есть человек.

– Ты урод и мутант! Не мне пересказывать тебе историю твоей собственной жизни.

Это верно. В памяти услужливо всплыли оскаленные лица крепостных крестьян, пламя над нашей усадьбой и окровавленная рука деда, сжимающая фамильную шпагу. Я был единственным, кто выжил в яростной бессмысленности бунта…

– Вы правы, экселенс. Я хорошо помню, кто спас мне жизнь и кто сделал меня таким… уродом и мутантом.