Король блефовал совсем немного, но в этом угадывалась его хулиганская натура. Майло тоже был рад видеть племянника. Очень рад. Оказавшись на родине, он понял, что именно здесь он на своем месте, пусть даже ему придется столкнуться снова с Гинтаре.

— Дядюшка, — заговорщицким шепотом молвил Витгерд, — не прояснишь ли ты мне ситуацию, кто та леди, которая, по слухам, явилась с тобой?

Где-то внизу, за высокими каменными стенами, тонкими серебряными голосами пронзительно запели колокольчики на стылом ветру. Оба они выглянули в окно, выходящее на королевский сад, погруженный в глубокий белый сон. Даже в таком умиротворенном состоянии он производил впечатление одинокого острова, куда можно сбежать и забыться от всех проблем и невзгод. Может, поэтому в нем так любили совершать прогулки романтичные барышни даже зимой.

Майло мотнул головой, прогоняя видение рыжеволосой девушки в метели, и скрипнул зубами — легенду придется сохранить, а вот объяснится с королем он потом, когда точно убедится, что они с Витгердом остались наедине. Слишком много ушей имеется в закоулках старого замка, и уши эти вырастали из самых неожиданных углов.

— Со мной приехала Лейда Гамильтон, леди Хенсли, — сдержанно пояснил канцлер,

— я должен буду тебе многое объяснить, но предупреждаю сразу: леди Хенсли — теперь моя нареченная.

Витгерд присвистнул от изумления и, отвернувшись от окна в упор посмотрел на канцлера.

— Ну, ты даешь, дядюшка! Нельзя тебя отпускать ни на минуту, вот уже и дамой сердца обзавелся. Неужели ты расстался стем аметистовым кам…

— Ты же знаешь, — Майло раздраженно дернул плечом, все же эта тайна его здорово тяготила, — ивелессцы более продвинуты в столь сокровенных вещах, нежели скромные и консервативные латгельцы. Так что, пока прекрасную шею Лейды ничего моего не украшает, кроме драгоценностей ее, безвременно почившего, супруга.

— Все так серьезно! — не очень радостно, для столь знаменательного события, усмехнулся молодой человек. — Предлагаю устроить в честь твоего возвращения бал, соответственно, на нем и объявить о твоей помолвке.

— Мне кажется, с этим можно и повременить, — при мысли о подобном Вардас даже поморщился, — я б не стал спешить с утверждением официального статуса, да и не до увеселительных мероприятий сейчас.

— А до чего? — на этот раз Витгерд стал серьезным и сосредоточенным. — Людям страшно, особенно перед предстоящими… зимними праздниками.

Да, народу было чего боятся ввиду произошедших событий.

— Я говорю о предстоящем затмении, если ты не понял, — монарх покосился на задумчивого канцлера.

— Ты родился в затмение, — констатировал Вардас, — скоро твой день рождения, вот можно и организовать зимний бал, в честь грядущих событий…

— В честь Конца света?

— Неужели ты боишься? — Майло, впервые за все время, внимательно посмотрел на племянника.

— Нет! — довольно поспешный и резкий ответ короля сказал все.

— Ты страдаешь, — догадался лорд Вардас, которому вдруг стало не по себе. С юного возраста он всегда поддерживал мальчика, а в самый ответственный момент оставил.

— Не смей винить себя! — жестко сказал Витгерд. — Все, что ты сделал — было правильным.

Молодой человек снова отвернулся к окну. Что-то привлекло его внимание, какое-то цветное пятно выпорхнуло из-за беседки и снова затерялось между стволов тисовой рощи. Там, среди укрытых снегом деревьев, мелькала длинная тонкая фигура в бордовом плаще. Леди Хенсли любила выделяться везде и во всем, даже среди опустевшего спящего сада.

— Пора ставить всех стервятников на место. И, если они всегда считали, что ты вытираешь мне сопли, то теперь, подозреваю, их мнение сильно изменилось.

— Я рад за тебя, но думаю, что это был неподходящий момент для отъезда! — продолжал каяться Майло.

— Надо бы уже научится самому управлять в государстве без подобной поддержки. Ведь ты понимаешь — рано и ли поздно, это случится — я останусь один, поэтому тщательно готовил меня. Я тебе за многое благодарен, дядя. За все!

Витгерд развернулся к Майло и в упор посмотрел родственнику в глаза.

— Но я буду тебе еще больше благодарен, если ты сам перестанешь воспринимать меня ребенком и действительно перестанешь нянчится со мной.

— Похоже, кто-то забросил свою дуду! — рассмеялся канцлер. — Вряд ли, все это время ты мог на ней играть, от того стал таким напряженным.

— Нет, дядя, — в голосе племянника слышалась твердость, и все же он страдал. — Мне просто не для кого было играть.

И король, и канцлер замолчали, наблюдая за гуляющей по саду Лейдой, как за порхающим диковинным мотыльком, который умудрялся находить под снегом отмершие цветы. В руках женщины собирался весьма необычный букет. И короля, и канцлера одолевали одинаково мрачные мысли.

— Ты нашел хоть что-нибудь? — первым не выдержал Витгерд.

Майло огляделся, сильно подозревая, что в королевской приемной достаточно сторонних ушей для того, чтобы разговор не стал конфиденциальным. А у канцлера было, что сообщить племяннику. Все же поход в секретный архив Ивелесса не прошел бесследно.

— Совсем немного, — нарочито спокойно произнес Вардас, — ты же знаешь, мы не особенно ладим с Лотроком, чтобы наши взгляды и мнения хоть в чем-то сошлись.

— Выходит, все впустую? — разочарованно произнес король. — Жаль! Это был последний шанс, хоть что-то выяснить.

— Я выяснил, но немного. К примеру, в свое время, мне удалось раздобыть историю той похищенной девушки.

— Люди?

— Да. Ты знаешь, — рассмеялся Майло, — она довольно занятная особа.

— Конечно! — согласился государь, принимая правила игры, изображая увлеченного простака. — Она очень хороша! В ней масса добродетелей.

— Не то слово! Оказывается, она весьма добродетельно чуть не проломила своему опекуну череп. Ты знал ее историю?

— Нет. Она ничего, практически, о себе не рассказывала.

— Витгерд, ты знаешь, я сделаю все возможное, чтобы ее найти…

— Я понимаю, дядя, все понимаю. И… скажи — у тебя точно все серьезно с этой леди?

Канцлер напрягся, но правду пока сказать не мог, и не потому, что не доверял королю. Лейда, навязанная ему Лотроком, как ярмо, нужна была для работы, хоть она явно не скрывала своего интереса к Майло и даже питала надежды, отказываясь исполнять только роль прикрытия. Это было, конечно, на руку самому Вардасу, но порядком утомляло. Да и не собирался он обнадеживать женщину пустыми чаяниями ее и, без того, любвеобильного сердца.

— Просто мне казалось, что тебе нравится Гинта, — продолжал рассуждать молодой король.

— Кстати, как поживает твоя добрая знакомая? — Майло боялся называть ее имя, чтобы не разбередить свою рану, но не узнать о ней он не мог.