— Нет! — закричала Люси, вскочив, и поймала руку графа. — Не бейте его.

Он повернулся к ней, его глаза были полны ярости.

— Какого черта?

Дыхание Люси застряло в горле, поскольку она никогда не видела человека, столь разъяренного. Его глаза сверкали злобой, она чувствовала его огромную силу, едва обузданную и готовую вырваться из-под контроля.

Люси дрожала, но держалась стойко, предупреждение отца эхом врывалось в лихорадочные мысли.

«Он себя еще покажет».

Покажет? Это было преуменьшением.

Граф потряс ее. Он сумел соблазнить ее, она готова была поцеловать его, а теперь…

О Господи! Его рука вздрагивает от ярости под ее пальцами, и Люси… гм… она не хотела знать, какие чувства это в ней вызывает.

Возникшее у нее стремление оказаться в кольце этих рук, ощутить его твердый торс у своей груди, его властные губы у своих губ — вот чего жаждала Люси.

Особенно теперь, когда она точно знала, на что он способен.

Он чуть отвел руку.

— Это почему же нельзя прибить этого негодяя?

— О Господи! Милорд, ему полагалось это сделать, — цепляясь за него, бормотала Люси, совершенно уверенная, что Клифтон собирается отправить Расти к праотцам.

Занесенный кулак Клифтона завис в воздухе, потом напряженные, готовые к бою мышцы, дернувшись, стряхнули руку Люси.

Выбравшись из-под графа, Расти подполз к своему другу и повернул его. Сэмми со стоном попытался сесть.

— Что случилось, черт побери? — причитал он, подняв руку к голове, один его глаз уже заплыл. — Меня карета сбила?

— Мисс Люси! Я требую объяснений! — Клифтон поднялся и потянулся за укатившейся шляпой, которая остановилась у корзины. Отряхнув брюки и прочесав пальцами волосы, он водрузил высокую касторовую шляпу на голову. — Что все это значит?

Люси, моргая, уставилась на него, поскольку это снова был он. Тот самый высокомерный требовательный тип, которого она готова была полчаса назад бросить львам.

«Больше того, Люси, это мужчина, с которым ты так хотела поцеловаться».

— Я требую немедленного объяснения! — приказал он.

Она не знала, что злит ее больше: отсутствие рядом клетки со львами, чтобы запихнуть его туда, или слишком скорое появление Расти и Сэмми.

Но его резкого тона и высокомерного изгиба бровей было достаточно, чтобы Люси вернулась в свой безопасный и привычный мир, в котором она этого мужчину терпеть не могла.

— Думаю, это совершенно очевидно, милорд.

Отряхнув юбки, она направилась к поверженным Расти и Сэмми, сидевшим в пыли. Опустившись на колени, чтобы осмотреть раны приятелей, она сказала:

— Этих парней наняли, чтобы испытать вас.

— Испытать меня? — Клифтон возвышался над ней, властный, до мозга костей надменный и высокомерный аристократ, от которого она так счастливо отделалась.

Но теперь? Она посмотрела в его красивое, хотя и разъяренное лицо. Бросила взгляд на его губы, которые едва не слились с ее губами в поцелуе.

— Да, испытать вас. — Вздрогнув, она оглядела побитых бедолаг. — Сэмми, у тебя жуткий фонарь под глазом будет. — Она мягко коснулась его обветренной щеки, затем посмотрела на кровоточащий нос Расти: — Боюсь, и ты не намного лучше. — Поднявшись, Люси снова отряхнула юбки и повернулась к Клифтону: — И у вас кровь. И ваш глаз… — Она вздрогнула.

Он провел по лицу тыльной стороной ладони и поморщился от боли, но со всем высокомерием джентльмена отказался уступить.

— Не имеет значения, — сказал он в обычной надменной манере.

Но Люси не проведешь.

— Когда завтра у вас глаз заплывет, а кровоподтеки отобьют интерес даже у старой Герти, вы не так заговорите. — Она вздохнула. — Что ж, не остается ничего другого, как отвести вас домой и полечить.

Люси подошла ко все еще раскачивающемуся Сэмми, чтобы помочь подняться, но он был слишком тяжел для нее, и она плюхнулась рядом с ним. Глянув через плечо, она произнесла столь же властным, как у графа, тоном:

— Вы тоже могли бы помочь, милорд, похоже, вы единственный твердо стоите на ногах.

— Ну полно, Сэмми. — Люси, суетясь на кухне, протянула бедняге сырой бифштекс. — Это должно помочь.

Она старательно избегала смотреть на графа, ошеломленная не меньше Сэмми.

Как могла она так ошибиться в графе Клифтоне?

Вопреки голосу разума она украдкой взглянула на него и увидела, что он пристально смотрит на нее.

Хоть убей, она понятия не имела, о чем он думает, или, хуже того, что он думает о ней.

«Меня это не волнует. Ни в малейшей степени».

Сэмми застонал, и Люси, качая головой, приложила бифштекс к его лицу.

— Никогда не слышала, чтобы мужчина так волновался из-за синяка под глазом.

— Такого со мной давненько не случалось, — признался Сэмми, осторожно прижимая кусок сырого мяса к распухшему глазу.

Расти фыркнул:

— Эй, хозяин, где вы научились драться, как вышибала?

Люси замерла, поскольку жаждала задать этот вопрос с того момента, как граф нанес первый удар. И при этом не смела снова оглянуться на Клифтона, сидевшего за столом с пинтой пива. Он настоял на том, чтобы она сначала позаботилась о Расти и Сэмми, поскольку они сильнее пострадали.

Приятели действительно сильно натерпелись от его более чем умелых рук.

Боже милостивый, никогда в жизни она так не боялась за французов.

— Да, — поддержал Сэмми. — Где красавчик вроде вас научился кулаками махать?

Клифтон усмехнулся.

— Я, можно сказать, получил образование из рук настоящего хулигана, — ответил он. — Сын бондаря в деревне неподалеку от тех мест, где я рос, был настоящим буяном. Он постоянно подстерегал нас с братом. Выбор у нас был невелик: или научиться справляться с дебоширом, или постоянно ходить с подбитыми глазами. И хуже того, объяснять нашему отцу, почему мы всегда проигрываем.

— Значит, вас испортил деревенский парень? — фыркнул Расти. — А я-то считал вас неженкой. Крысолов сказал нам, что вы джентльмен.

Люси вздрогнула, поскольку знала, что произойдет дальше.

— Крысолов? — поднял бровь граф. Он должен был задать этот вопрос.

— Это прозвище моего отца, — ответила Люси, надеясь, что на этом разговор закончится.

Но Расти и Сэмми были другого мнения.

— Да, Крысолов. — Расти поднял стакан в шутливом приветствии. — Не было в Севен-Дайалс человека, который завоевал себе такое доброе имя. Он не из тех, кто забывает старых друзей. И не в его правилах с нами дурно обращаться. Мы никогда не встречали кого-нибудь из вас, лондонских шишек, особенно графа.