— Она. Критические дни.

— Что это ещё за дни, — гаркнул майор, требуя объяснения. — Им лишь бы отлынить.

— Самые критические, менструация, — почти на шёпот перешёл смущаясь Тарасов.

— Чего ты орёшь, — закрутил головой майор, — не глухой. Понял я всё, не кричи.

— Умоляю, найдите им старшего женщину. Я, ей богу, пас. Боялся хлопцы шебутные, но это ангелы по сравнению с ними. Они всё перевернули с ног на голову. Это не воспитательный процесс, а чёрте что. Была команда проверить тумбочки и выкинуть всё лишнее.

— Ну, была. В чём же загвозка? — не понял курсовой.

— У парней ни в чём. А у этих… Полная тумбочка разных прокладок, тампонов… Трусов — пакет. По штуке на каждый день. Лифчики, колготки… Нет, я больше не могу.

— Я об этом не подумал. Вылетело из головы. — Поморгав, майор захихикал. — Ладно, не лезь больше к ним в тумбочки. Старайся морально давить, покрикивать и пугать, чтоб наводили порядок. Не ной, а изучай их повадки.

Поняв, что не вырваться, взводный обречённо махнул рукой. "Какие повадки, эти тигрицы скоро обглодают меня до костей".

Мы, конечно, не без доли испуга поглядывали на этих двух своих боссов, какую ещё головоломку они нам, голова к голове совещаясь придумают, но всё обошлось. Нас с критическими днями не трогали. А мы обнаглели до такой степени, что припёрлись к Костику, как за глаза величали взводного, замыливая глаза все пять. Тарасов обалдел.

— Вы что, за дурака меня считаете, — вызверился он. — Это не эпидемия. Если комедию ломать не перестанете, отправлю к медикам.

Мы и сами понимали, что переборщили, и не стоило злоупотреблять. Так не хотелось переодеваться и играть в волейбол, но пришлось. Ладно, от нас не убудет. Сыграем. Естественно, продули финансисткам. Те прыткие девицы, а у нас кому играть-то… Одно недоразумение.

К тому же после игры выяснилось, что Наташе заменили ремень. На нём была метка. Мы подсуетились и нашли кто это сделал. Девица, в два раза выше Наташки, попавшись, не сориентировалась и, не превратив всё в юмор, полезла драться. Получилась такая себе куча мала. Одетые кое — как мы царапались, мутузили друг друга и кусали. Я напрочь забыла про дзюдо и петушилась там вместе со всеми. Влетевший в раздевалку Тарасов первой выхватил из этого садома закрывающую голову руками и визжащую: "Мамочка моя родная!" Наташку. Её длинные косы каждый тащил куда вздумается. Тут уж я опомнилась, что тоже умею кое — чего и кинулась ему помогать.

— Что за бардак, спрашиваю? — отдышавшись, справедливо воспрашал он.

Мы, потупив глазки и сверля ими носки своих обтопанных берц, молчали.

— Так, собирайтесь в темпе и марш на занятия. Вечером разберёмся.

Уговаривать не пришлось, мы исчезли. До вечера далеко: всё ещё может рассосётся.

Вечером не верили сами себе — паиньки. Но напуганный бабьим визгом взводный сообщил о происшедшем начальнику курса, тот не преминул быть. Просто взбучке не суждено было состояться. Потому как он только вырулил на этаж, а со всех ног нёсшаяся с тазом грязной воды Маринка зазевавшись втаранилась в него. Громкое:

— Ё, п, р, с, т…,- что вырвалось из курсового разлетелось по этажу. Народ вывалил в коридор, а мы не тронулись с места. Нам хватило и того, чтоб идти за добавкой дураков нет. Как там… Выглянешь- увидишь. Увидишь- получишь. Нам лишнего и чужого не надо, своё бы расхлебать. И в уме ни у кого не закралось, что это наша девушка там отчудила. И оно, то чужое, тоже наше. Когда в комнату зашла зелёная от переживаний Маринка и следом красный как варёный к пиву рак курсовой, а минутой позже влетел ещё и взводный… Ох, что тут началось. Ни в сказке сказать, ни пером описать. На нас жалко было смотреть. Говорили оба начальника враз, и от этого не возможно ничего было понять. Когда они выдохшись, оставив нас в покое, наконец, ушли, мы повернулись к неживой Маринке. Наша яркая девушка превратилась в мумию. У всех на устах застыл один и тот же вопрос:

— Что, ты натворила?

— Облила курсового грязной водой. Нечаянно, конечно, торопилась, а он подсунулся.

— Нам капец, — упала на подушку Ленка. — Нас простирнун в стиральной машинке и прогладят огненным утюгом.

— Я уже чувствую себя не меньше как побитой собакой. — Проныла Вика. — Считай, красавица, что мы тебе в ладоши похлопали.

— Да ладно вам накручивать себя. Поноют и успокоятся. Прыгаете, как будто убили кого.

Действительно чего ради раньше время биться головой о стену. Он малый ничего, обыграет ситуацию.

— Сплюнь. Накаркаешь ещё.

— А это уж, как карта ляжет. — Засмеялась Маринка.

9

Весна отшумела акацией, сиренью и даже моими любимыми ландышами. Но нам было не до лирики. Нас гоняли по нескольку кругов каждое утро. Во время бега не очень-то поболтаешь. Язык на плече. Бегом в душ и столовая. Вырванные годы. Закатав по локоть рукава и засунув за ремень береты, мы старались в этом ярком летнем мире держаться стайкой. В университете кто-то не обращал на нас внимания, кто-то презрительно цедил: — «кузнечики». Услышав такое от перемывательниц наших косточек, мы, как правило, не обращали внимание. Не комплексовать же, в самом деле. Сюда половина ходит не столько учиться, сколько других посмотреть и себя показать. Таким не втемяшишь, что без дорогих модных тряпок, мы не хуже их. И приезжали мы в университет, в отличие от них истинно заниматься. Болтушкам невдомёк, что нас любят и нами любуются, и у многих из наших девчонок денег не меньше нежели у них. Даже Маринку это завело, и она демонстративно вышагивала перед ними, как манекенщица по подиуму.

На нас лавиной накатывались экзамены, а потом и учебный центр со всеми отсюда вытекающими… Мы дрожали. Наши начальники не меньше. После экзаменов нам дали день на подготовку. И без расслаблений, при полной выкладке с плащ палатками, бушлатом, противогазами и автоматами погрузили в машины и повезли в учебный центр. На что мы были похожи ни словом сказать, ни пером описать. Гора на нас, да ещё и сумки в обеих руках. Ужас! Мы таскали то барахло, под готовые к маршу машины, частями. Парни ржали. Но мы, не отвлекаясь на мелочи, жили, как умели. Засунув нас в кузов здоровущих «мазов» повезли за тысячу земель в тот центр, которым пугали нас целый год и, где пройдёт сейчас не лёгкий для нас месяц. Как мы забирались в те «мазы», одно колесо которого больше нас, это бесплатный цирк. Редко кто из парней нам помог. Мы посчитали, что они не доросли до этого и не обижались. Тем более у нас есть капитан Тарасов. Всех легче оказалось Натке. Примеряющуюся к колесу курсантку, взводный прямо с вещами закинул за один раз. Шли колонной. За рулём опытные прапорщики. Понятно, поход не сахар. В кабинах старшие. С нами у самого края взводный. Не высунешься. У нас приподнятое настроение. Несём всякую чепуху, стараемся что-то увидеть в откинутый зад кузова. Мимо несутся сворачивая голову на нашу колонну скоростные машины. С права за бортом мелькают лес, населённые пункты, перекрёстки. В общем, чья-то жизнь. А ровная как лента дорога, уносит нас в неведомый отрезок жизни. Что там ждёт?