— Успокойся, милый! — гладила его по голове жена. — Я тебя люблю и не дворянином.

Одновременно с отставкой Витта был возвращен на флот незаслуженно обиженный ранее Мартин Тромп. Он вновь был объявлен главнокомандующим всеми морскими силами республики. При этом Тромпу были даны самые широкие полномочия.

Первое, что сделал Тромп, вступив в должность, — это назначил Рюйтера своим первым заместителем. Такое резкое возвышение сразу же вызвало самое яростное недовольство и сопротивление противников Рюйтера.

— Без чина и рода, мужлан мужланом, кур в каюте разводит, да еще в адмиралы лезет! Не станем такому подчиняться! Пора выскочку на место поставить!

Капитаны-оппозиционеры не только вслух поносили Рюйтера. Один из них даже вызвал его на дуэль. Вызов контр-адмирал воспринял спокойно. Пришедшему к нему секунданту он сказал:

— Это у вас, дворян, дуэли на уме, а мне, прядильщику, на них наплевать. Если кто на мозоль наступит, то я такого сразу кулаком в рожу, чтоб неповадно было!

Тромп, которого ходоки-капитаны стали призывать к дворянской солидарности, ответил так:

— Я с огромной радостью назначил бы на эту должность любого из вас, если бы, кроме своей дворянской спеси, вы умели делать хоть толику того, что умеет Рюйтер. Он у меня один, и покуда я стою во главе флота, я его никому не отдам!

Об очередных страстях вокруг Рюйтера вскоре прознали в Амстердаме. Начальникам Зеландского адмиралтейства было велено разобраться с хулителями и охранять контр-адмирала во всех его правах. Самому же Рюйтеру была прислана грамота с подтверждением всех его полномочий. Грамоту контр-адмирал приколотил гвоздем у себя в каюте и собрал всех недовольных.

— Отныне кто против меня выступит, я его за шиворот и носом в грамоту, чтобы понималось лучше!

Когда же приехавшие депутаты штатов попросили адмирала указать им на его противников, которых надо убрать с кораблей, Рюйтер лишь замахал руками:

— Вся размолвка позади! Мир восстановлен, и я никого убирать от себя не намерен!

Слова Рюйтера быстро стали широко известны и во многом свели на нет все недавние недоразумения.

— Вот так бы сразу делом заниматься, а то сколько времени в игрушки играем! — подвел итог всему Тромп. — Пора за работу!

В это время в Англии, ввиду позднего времени года и на основании одержанной победы, наивно предполагали, что военные действия более не возобновятся. Война в народе и войске была непопулярна, расходы на флот оказались значительнее, чем ожидали. Англичане считали господство на море за собой обеспеченным, думая, что Нидерланды вот-вот запросят мира. Но Голландия ни о каком мире и не помышляла, а наоборот — была полна решимости взять реванш за первые неудачи.

Время тоже не ждало. Огромный голландский торговый флот, загруженный товаром, бесполезно стоял в портах, ожидая формирования конвоя и проводки в океан. Кошельки купцов стремительно худели. С такой же быстротой поднимались и цены на продукты. В городах зрело недовольство. Не привыкшие к лишениям голландцы требовали от правительства самых решительных мер.

В первых числах декабря 1652 года голландский флот был наконец готов к очередной кампании и покинул свои порты. Теперь он насчитывал семьдесят два больших корабля, еще больше мелких судов и несколько готовых к употреблению брандеров. Однако большинство больших кораблей были лишь наскоро вооруженными торговыми судами, и боевая ценность их была не слишком велика. Часть судов вообще купили в самый последний момент у датского короля. Пушки на них были столь старые, что заряжались не с помощью картузов, а по старинке — ссыпанием пороха шуфлой. Но выбирать не приходилось, и Тромп вывел в море все, что у него было под рукой.

Голландскому главнокомандующему предстояло отконвоировать огромный — в триста судов — торговый конвой до мыса Лизард. Но едва двинулись вперед, на горизонте сразу же был усмотрен английский флот. Адмирал Блэйк даром времени не терял. Он также спешил навстречу голландцам, имея всего четыре десятка кораблей. Позднее этот поступок английские историки назовут «опрометчивостью на грани безумства». Дело в том, что Блэйк попросту не ожидал, что голландцы после понесенного поражения сумеют так быстро восстановить свой флот. Именно поэтому его флот не был сосредоточен в одном месте, а наоборот — разбросан. Два десятка кораблей были отправлены в Ньюкастель для конвоирования угольщиков, дюжина стояла в Плимуте, еще дюжина, не торопясь, чинилась в Чатаме. Поняв свою ошибку при первом известии о выходе в море голландцев, Блэйк теперь хотел сам все исправить, но было уже поздно.

10 декабря противники сошлись у самого берега между селеньями Дувром и Фостоком. Так началось сражение, в котором Тромп и Рюйтер стремились любой ценой расквитаться за свой прошлый досадный промах.

Голландцы с самых первых минут схватки оказались на ветре, и Тромп, не раздумывая долго, устремился в атаку, благо меньшинство англичан было для него более чем очевидно. Англичане тоже прибавили парусов. И те, и другие были настроены решительно, и сражение с первых же залпов приняло самый ожесточенный характер. Первыми сошлись авангарды и арьергарды, причем у англичан случайно здесь оказалось кораблей больше, чем у голландцев. А потому соответствующим голландским командующим Рюйтеру и Эвертсону пришлось несладко, пока они не дождались подхода основных сил Тромпа. Однако положение англичан было многим хуже: теснимые превосходящим противником, они вскоре оказались прижатыми к скалистому берегу. Свободы для маневра у них почти не оставалось.

Тромп вел за собой корабли центра, вице-адмирал Эвертсон — авангард. Рюйтер же возглавил корабли арьергардии. Однако ситуация вскоре сложилась таким образом, что центр оказался несколько в стороне и Рюйтеру с Эвертсоном пришлось вдвоем сдерживать основные силы англичан в течение целой ночи. С восходом солнца подоспел Тромп и в сражении наступил долгожданный перелом. Бой вскоре перерос в настоящее избиение. Сам Тромп при этом захватил 44-пушечный «Гарленд», Эвертсон не отстал от своего главкома и так же пленил 36-пушечный «Бонавентур». Сам Блэйк чудом остался жив, когда рухнувшая вниз перебитая фок-мачта упала в сантиметрах от него. Вскоре один за другим взорвались еще три английских корабля. Понеся огромный урон, Блэйк с остатками избитого флота под покровом темноты сумел ускользнуть в Дувр и добраться до Темзы. Рюйтер гнался за убегавшими англичанами некоторое время, но, так же как и они в прошлый раз, не смог их догнать. Английские корабли оказались более легкими на ходу и маневренными. Общие потери англичан составили шесть кораблей, голландцы же лишились лишь одного. Долг за Ньюпортскую неудачу был выплачен сполна!

Из хроники войны: «Эскадра в 20 судов была послана в Гельсингер, чтобы освободить задержанные там датчанами купеческие суда и провести их домой; эскадра такой же силы под начальством Пенна пошла на север Англии, чтобы безопасно провести флот, нагруженный углем, в Лондон; третья эскадра из 12 судов был оставлена в Плимуте для наблюдения за западной частью Канала; наконец, 15 судов были посланы в Темзу для ремонта. Главные силы, 45 судов под командой Блэйка, остались для наблюдения в восточном устье Канала. Однако же в старом Тромпе ошиблись. 1 декабря он вышел с флотом в 90 судов в море, намереваясь напасть в Доунсе на Блэйка, о слабости которого он знал. Ему мешало приказание провести через Канал 500 торговых кораблей, очень медленно собиравшихся, а также жестокий SW, дувший четыре дня. В Голландии выход коммерческим судам без конвоиров был строго воспрещен. Тромпу пришлось вернуться и оставить дома коммерческие суда до окончания операции и до наступления более благоприятной погоды. Затем он снова вышел в море, встретил туман и шторм (было наихудшее время года), но все-таки добрался до Доунса при очень крепком WNW.