Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Слушайте, я делаю все, что могу… Я люблю ее и пытаюсь ей это доказать, однако она не слушает. Она приходит сюда, мы разговариваем, и все замечательно. Но только я пытаюсь поцеловать ее или просто обнять, как она вскакивает и убегает на другой конец комнаты. Я делаю что-то не так?
В ответ Клэр наградила его прямым и безжалостным, как у ястреба, взглядом.
– Ты ведь был ее первым мужчиной, да? С кем она переспала?
Роджер залился краской.
– Я… хм… ну да.
– Ну так вот. Весь ее сексуальный опыт ограничивается потерей невинности – не важно, насколько ты был нежен, это в любом случае больно, – и изнасилованием. Плюс недавние роды. И ты всерьез рассчитываешь, что после этого она падет в твои объятия, требуя исполнить супружеский долг?
Спрашивал? Вот тебе ответ – как обухом по голове. Роджер был готов провалиться со стыда.
– Я никогда об этом не задумывался, – промямлил он, обращаясь к стене.
– Нисколько не сомневаюсь, – не то раздраженно, не то насмешливо отозвалась Клэр. – Поэтому тебе говорю я.
– И это все, что вы скажете?
– Она боится. – Клэр склонила голову набок, словно приглядываясь к нему. – И, кстати, боится она вовсе не тебя.
– Разве?
– Да. Бри убедила себя, что знает, почему ты вернулся. И она боится, что не сможет… ну…
Клэр многозначительно выгнула бровь.
– Ясно, – вздохнул он. – И что же вы предлагаете?
Она подняла свою корзинку.
– Не знаю. – Желтые глаза опять хищно сверкнули. – Думаю, тебе надо быть с ней нежнее.
Не успел Роджер осмыслить столь неожиданный совет, как в дверях возник темный силуэт очередного посетителя. Джейми Фрейзер, дары приносящий…
– Вот бритва. И горячая вода. – Фрейзер окинул его критичным взглядом.
Пару дней назад Клэр подстригла бороду хирургическими ножницами, однако Роджер был слишком слаб, чтобы бриться той острой штукой, которую не без причины именовали «опасной».
– Спасибо.
Фрейзер захватил и небольшое зеркало, и даже горшочек с мыльной пеной. Какой предусмотрительный… Роджер предпочел, чтобы тот вышел, а не подпирал стену, пристально наблюдая за каждым движением, однако обстоятельства не располагали к подобного рода просьбам.
Впрочем, он быстро забыл о нежеланном свидетеле, потому что бритье подарило невыразимое блаженство. Под бородой кожа адски чесалась, а еще он уже много месяцев не видел собственного лица.
– Как продвигается работа? – попытался завязать он светскую беседу, пока водил лезвием по щеке. – Я слышал, утром вы стучали молотком.
– О, полным ходом. – Фрейзер не сводил с него оценивающего взгляда. – Я настелил полы и почти доделал крышу. Думаю, сегодня мы с Клэр переберемся.
– А. – Роджер запрокинул голову, чтобы заняться шеей. – Клэр сказала, мне можно ходить, так что говорите, чем надо помочь.
– С инструментами обращаться умеешь?
– Дома строить не приходилось, – признался Роджер. – Школьный скворечник, скорее всего, не в счет.
– Про плуг и поросящуюся свиноматку, наверное, и спрашивать не стоит?
В глазах Фрейзера плескалось веселье.
Задрав подбородок, Роджер снял с шеи последний мазок пены. Он уже и сам об этом думал. От его умений историка и барда впрямь мало толку на ферме восемнадцатого века.
– Верно. А еще я не умею доить коров, возводить очаг, класть черепицу, пасти лошадей, сражаться с медведями, разделывать оленей или фехтовать.
– Да неужели?! – притворно поразился Фрейзер.
Роджер вытер лицо полотенцем, после чего взглянул на тестя.
– Да. Все, чем могу похвастать – это крепкие кулаки.
– Лучше бы я не спрашивал, верно? – Фрейзер криво усмехнулся. – Один конец лопаты от другого отличить сможешь?
– Думаю, разберусь.
– Вот и славно. Надо перекопать огород, переворошить ячмень на винокурне, а еще в конюшне давно ждет большущая куча навоза. А потом я покажу, как доить корову.
– Спасибо.
Роджер вытер бритву, вложил в футляр и протянул Фрейзеру.
– Мы с Клэр хотим вечером навестить Фергуса, – словно между делом обронил тот. – И малышку Лиззи возьмем, чтобы помогла Марсали по хозяйству.
– Да? Ну что ж… Желаю приятно провести время.
– Благодарю. – В дверях Фрейзер замер. – Брианна, скорее всего, с нами не пойдет. Малыш вроде бы успокоился, но она боится, что дальняя прогулка его опять растревожит.
Роджер заглянул ему прямо в глаза.
– Правда? Значит, они останутся одни? Хорошо, я за ними присмотрю.
– Да уж не сомневаюсь, – приподнял тот рыжую бровь, после чего вытянул руку и уронил что-то в пустой оловянный таз. На дне его свернула красная искорка. – Не забывай, что я сказал, Маккензи, – моей дочери не нужен трус.
Роджер не успел ничего ответить, потому что Фрейзер пронзил его синим яростным взглядом.
– Из-за тебя я потерял родственника, причем славного парня. Уж поверь, это веский повод тебя не любить… Хотя, возможно, тебе пришлось заплатить не меньше. Я бы решил, что мы квиты… или нет – как скажешь.
Пораженный до глубины души Роджер кивнул, потом все-таки обрел дар речи:
– Да, квиты.
Фрейзер исчез так же неслышно, как и появился, оставив Роджера бездумно пялиться на опустевший дверной проем.
Роджер поднял щеколду и толкнул дверь. Заперто. Вот вам и разбудил Спящую Красавицу поцелуем!.. Он занес было кулак, но вовремя спохватился. Нет, не ту героиню он себе представил. У Спящей Красавицы не спал в постели вспыльчивый гномик, готовый разораться при малейшем шуме.
Он обогнул хижину, проверяя окна и невольно вспоминая гномов по именам. Ворчун, Чихун, Скромник… Интересно, как бы назвали этого – Вонючка или Крикун?
Оленьи шкуры были плотно натянуты на окна. Роджер, конечно, мог сорвать любую из них и забраться внутрь, но ему не хотелось неожиданным вторжением перепугать Бри до полусмерти.
Наверное, стоит вернуться к себе и отложить разговор до утра. Все лучше, чем поднимать ее с постели, а заодно разбудить ребенка. Можно попросить Клэр посидеть немного с маленьким уб… сорванцом, а они с Брианной уйдут куда-нибудь в лес и спокойно, наедине, поговорят. Точно. Так он и поступит.
Прошло десять минут. За это время Роджер еще дважды обошел вокруг хижины и теперь стоял напротив задней стены, глядя на сочащийся из-под шкуры свет.
– Да кем ты, черт возьми, себя вообразил?.. – прошипел он. – Долбаным мотыльком?
Тихий скрип уберег его от ответа. Роджер успел обежать дом вовремя, чтобы увидеть белую фигуру, плывущую в сторону уборной.