Куджо принялся за дело. Мы внимательно следили за каждым его движением. Генри, выпучив глаза, как жаба, по пятам ходил за Куджо, боясь упустить малейшую деталь.

В атмосфере общего почтительного внимания Куджо чувствовал себя как рыба в воде. Гордясь своим авторитетом, он действовал молча, не давая никаких объяснений и нарочно разжигая наше любопытство.

Первым долгом он наметил сухое дерево, сорвал кусок коры в несколько дюймов и вырезал ножом на стволе четырехугольную гладкую площадку. Затем он накапал на нее кружочек патоки величиной с небольшую разменную монету.

Долго протирал он стакан полой своего плаща, но стекло не стало прозрачным, как родниковая вода. Теперь оставалось только подстеречь среди цветов пчелу…

Куджо тотчас увидал насекомое, сидевшее на одуванчике. Тихонько подкравшись, он ловко накрыл и цветок, и пчелу стаканом. Чтобы пчела не улетела, он поставил стакан на свою ладонь. Действовал он так смело, потому что на нем были самодельные рукавицы из оленьей кожи.

Оборвав стебелек, он направился к сухому дереву и опрокинул стакан вместе с пленницей на площадку, вырезанную на стволе.

Напуганная пчела злобно жужжала и билась, ища выхода, о стены своей стеклянной тюрьмы. Обессилев, она села на дерево, прямо в патоку. Сладкий запах привлек ее внимание, и, попробовав угощение, пчела тотчас успокоилась и позабыла даже о своем пленении.

Она погрузила хоботок в патоку и жадно сосала ее.

Куджо не мешал своей пленнице пировать. Потом он снял перчатки и осторожно взял насекомое за крылышки большим и указательным пальцами. Объевшаяся пчела настолько отяжелела, что даже не вырывалась. Она лишь тихонько жужжала, но Куджо, не обращая внимания на ее жалобы, перевернул ее на спину и положил ей на брюшко пучок заячьих волосков. Легкие, как пушинки, волоски приклеились к запачканной в патоке пчеле. Благодаря заячьим волоскам, сверкающим на солнце, легче уследить за полетом пчелы, и в то же время легкие подвески не стесняют движений насекомого.

Куджо необычайно проворно произвел всю эту операцию, не повредив пчелы. Движения его толстых пальцев были точны и почти грациозны. Ни одна женщина с выхоленными руками не могла бы соперничать с ним в ловкости.

Снарядив пчелу для путешествия, он посадил ее обратно на ствол. Пчела, одуревшая от странного обращения, несколько мгновений неподвижно сидела на дереве, но теплый солнечный луч привел ее в себя. Сообразив, что ей возвращена свобода, она распустила прозрачные крылья и вспорхнула.

Сначала она поднялась на высоту тридцати-сорока футов, затем описала в воздухе большой круг. Нам легко было следить за ней благодаря пучку серебристых волосков, блестевших на солнце.

Повторив свой маневр, очевидно, чтобы расправить крылья, насекомое полетело в лес. Пока было возможно, мы следили за ее полетом, но белый комочек так быстро удалялся, что вскоре мы потеряли его из виду.

Куджо, как все пчеловоды, знал, что насекомое всегда летит к улью по прямой линии. Теперь он знал, в какую сторону направиться в поисках улья.

Он сделал две зарубки на дереве, отметив отправную точку полета и направление, в котором скрылась пчела. Опытный пчеловод, он действовал без колебаний.

Куджо срезал кусок коры с другого дерева, росшего в ста шагах от первого; снова накапал патоки, поймал вторую пчелу и, когда она наелась досыта, приклеил к ее брюшку пучок волосков. Затем он выпустил ее, как и первую, на свободу.

К нашему удивлению, пчела полетела в другом направлении.

– Нечего огорчаться, – сказал весело Куджо, – вместо одного улья мы разорим два.

И, самодовольно улыбаясь, он отметил направление полета второй пчелы.

Потом на то же дерево он посадил еще одну пчелу, которая скрылась в третьем направлении.

– Вот удача! – воскликнул, развеселившись, Куджо. – Да это медовая роща! Три улья вместо одного!

И он сделал новую зарубку.

Четвертая пчела, с которой Куджо повторил тот же маневр, принадлежала, очевидно, к одному улью с первой, потому что она скрылась в том же направлении. Она была спущена со второго дерева, и Куджо отметил новые данные относительно основного улья.

Теперь мы располагали достаточными данными, чтобы отправиться на поиски гнезда, куда улетели с разных деревьев две пчелы.

У нас было немало времени, чтобы освоиться с маневрами Куджо. Направление улья было отмечено первой и четвертой пчелами. Там, где пересекутся линии их полета, находится улей.

Куджо поставил Генри на место отлета первой пчелы и приказал ему протянуть руку в направлении ее полета. Эту предосторожность он принял, чтобы не сбиться с прямой. Захватив топор, он двинулся к лесу по указанному направлению. Дойдя до опушки, он сделал зарубку на одном дереве и последовательно отметил новые данные относительно основного улья, вернулся на лужайку и поставил Франка к дереву, откуда вылетела четвертая пчела. Он снова углубился в лес, делая по дороге зарубки на деревьях. Идя попеременно то по одному, то по другому направлению, он стучал своим топором.

Когда он скрылся из виду, мы побежали вдогонку, так как наше присутствие на лужайке уже не требовалось. Вскоре мы соединились с ним.

Приблизительно в двухстах шагах от опушки линии скрестились. Здесь росло несколько деревьев. Куджо, инстинктивно почуяв мед, заявил, что неподалеку находится улей. Бросив топор на землю, он приступил к осмотру деревьев.

По мере сил мы помогали ему, ища пчел, которые должны были хлопотать вокруг улья.

Внезапно Куджо радостно вскричал. Поиски увенчались успехом – улей найден!

Улей был обнаружен на высоком платане. На коре виднелись следы липких пчелиных лапок. Вокруг улья деловито хлопотали пчелы.

Это было высокое дерево с дуплом, в котором мог свободно поместиться человек. Очевидно, улей был расположен в самой глубине дупла.

Было уже поздно, и мы решили отложить на следующий день войну с пчелами.