Если мы вернемся к диаграмме, отображающий индекс Шиллера (рис. 29), то без труда заметим, что самое неприятное случилось уже в 2006 г.: цены на недвижимость ненадолго остановились, а затем устремились вниз. Все дело в том, что, пока рос спрос на новые дома (до конца 2005 г.), фондовый рынок не успел оправиться от последнего кризиса. И поскольку два сосуда уже сообщались, то общее давление оставалось в норме. Все это время недвижимость заменяла доходы от прибыльной когда-то биржевой игры и была местом, где инвесторы гарантировали себе прибыль после потерь, понесенных на рынке доткомов в начале 2000-х гг.

Но вскоре фондовая биржа оправилась от потрясений, ставка федеральных фондов выросла, а вслед за ней выросли все остальные процентные ставки, включая и ставку ипотечного кредитования Аlt-A и sub-prime. Этот рост ставок мгновенно сломал схему перекредитования. Стоимость кредита выросла, а заемщики уже не могли выплачивать даже текущие платежи. Посыпались дефолты с последующим выставлением домов на продажу[522]. Заемщик кредитов sub-prime вдруг осознал, что его долг ощутимо превысил стоимость заложенного дома. В американском английском даже возник термин, дословно означающий «уйти под воду». Чтобы всплыть из-под воды, нужно было либо продолжать платить по ставке выше 12 %, либо объявлять себя банкротом.

Дальше все шло по цепочке – ипотечным кредитным организациям, таким как New Century, в какой-то момент не хватило оборотных средств для выдачи новых кредитов. Они по привычке обратились к своим инвестиционным партнерам (среди кредиторов оказались все крупнейшие инвестиционные банки – Goldman Sachs, Morgan Stanley и многие другие) за краткосрочным финансированием, но получили отказ – дураков на рынке больше не было.

Первый сигнал, свидетельствующий о серьезности положения, был подан 27 февраля 2007 г., когда рухнул индекс Dow Jones, однако тогда этот сигнал не был понят трейдерами фондового рынка. Они находились «за стенками» другого сообщающегося сосуда и не видели, что происходит в другом, а только ощутили падение «давления». Такие непонятные обвалы рынка обычно предшествуют серьезным катастрофам, как предварительные толчки при землетрясениях.

13 марта того же года на рынке случился второй обвал. Точную причину установили сразу: администрация NYSE сняла с торгов акции New Century Financial Corporation[523]. Акции компании упали с начала 2007 г. на 90 %. К тому времени специалистам было уже абсолютно ясно, что источником «финансового землетрясения» стал американский рынок недвижимости.

Другие частные компании и банки, видя на примере New Century, какая судьба им уготована в связи с массовыми неплатежами по кредитам sub-prime, сначала ужесточили политику ипотечного кредитования, а затем почти полностью его прекратили без 100 % гарантий со стороны государства[524]. Объемы кредитования не просто сократились. Они обвалили спрос, за которым рухнули цены. Ситуация стала критической: стоимость долгов превысила стоимость ипотеки. В такой ситуации легче отдать дом, чем выплачивать ежемесячные платежи.

За массовым отказом от платежей начали расти банковские процентные ставки, которые впитали новые риски, а это, в свою очередь, еще больше увеличило размеры ежемесячных платежей по кредитам[525]. Рост неплатежей вызвал очередную волну дефолтов. Банки опять повысили кредитные ставки, тем самым способствуя увеличению ежемесячных платежей. Так система обрела устойчивую положительную связь, и остановить надвигающуюся лавину было уже невозможно.

«Предохранительным клапаном» должна была послужить система обязательного страхования займов. Раньше так и происходило – до объединения в систему сообщающихся сосудов банк предоставлял ипотечный кредит клиенту, и если тот переставал платить взносы, то банк просто забирал дом для продажи на другом, изолированном рынке[526]. Но с 2006 г. все происходило совершенно иначе. Вместе с ипотечными кредитами стали проблемными и все производные от них бумаги. Те, кто продавал CDS, вдруг оказались обязаны выкупать обесцененные бумаги по их полной изначальной стоимости. Поскольку CDS не являлись страховым полисом, а представляли собой ценную бумагу, то их стоимость определялась спросом и предложением на регулируемом и нерегулируемом рынке. Рынке, где объемы торгов в разы превышали объемы ипотечных кредитов[527]. Продавцы CDS были не в состоянии выполнить свои обязательства, а банки получили ничего не стоящие бумажки вместо домов[528].