– Ещё, – грубо хватаю её за волосы, возвращая горячий рот к болезненно пульсирующей головке, и мне удаётся вести машину одной рукой.

Она облизывает его, позволяя языку совершать безумные вращения. Гладит, играет с тонкой стрункой уздечки, пробегает по головке и краям. Воздух накаляется от пошлых и сладостных звуков. Бланш сама сходит с ума и невероятно сильно передаёт мне своё ощущение наслаждения. Хватаюсь за руль двумя руками, облизывая губы и сглатывая вязкую слюну от желания иметь её прямо сейчас.

Она наращивает темп, её язык летает по моему члену, словно бабочка, быстро двигаясь из стороны в сторону. Её руки обхватывают мошонку, и она сжимает её массируя. Мне хочется закрыть глаза и выгнуться навстречу её рту, ожидая яркого и полного взрыва адреналина. Тишина вокруг нас становится опасной, скорость угрожающей, а её губы взбухшими и упругими. Мои пальцы со всей силой впиваются в руль, желая сломать его к чертям. Картинка становится размытой, а сознание туманится от кольца её рта, двигающегося вверх-вниз. Я подаюсь бёдрами ей навстречу, усиливая трение. Дорога исчезает на секунду из поля моего зрения, когда струя спермы бьёт ей в рот, и я издаю громкий стон, сжимаясь от внутреннего выплеска страсти.

Причмокивания выводят меня из транса, и я выкручиваю руль за мгновение до съезда на обочину и неминуемой катастрофы. От этого движения Бланш хватается за мои ноги и удерживает равновесие. Я дышу быстро, и мне не хватает кислорода. Поверить не могу, что она это сделала со мной. Это такая радость. А самое главное, я смог. Я всё видел. Я чувствовал и выжил. Хотя слабость и расстройство равновесия, накатываемые следом, не подтверждают моих мыслей.

Бланш подтягивает вверх мои штаны и прячет член обратно. Поднимаясь, она облизывает губы.

– Эйс, ты сегодня снова поразил меня… так вкусно, – она мурлычет, как довольная кошка, вызывая во мне улыбку.

– Ты психопатка. Мы могли разбиться, – хрипло отвечаю ей.

– Зато это была бы самая вульгарная смерть за всю историю человечества.

– И глупая, – она смеётся, от этого я улыбаюсь, качая головой.

– Предлагаю поехать вперёд, и я покажу тебе, как мне понравилось. Продемонстрирую тебе, как сильно возбуждает меня твоя сперма, – шепчет она.

– Тогда лучше, чтобы этого никто не видел. И… – замолкаю, когда перевожу ногу на педаль тормоза, желая остановиться.

– И? – Спрашивает Бланш.

Всё внутри леденеет, когда осознаю, что тормоза не работают. Я давлю на педаль, но скорость не снижается. Бросаю взгляд на улыбку сидящей рядом женщины, и её насыщенного желанием взгляда, и чувствую, как ужасающий страх проникает в мою грудь, вызывая паническую атаку.

Две минуты. Тормоза не работают. Их повредили. Скорость сто двадцать километров в час. Мои мысли начинают бегать в экстренном режиме. До жилой зоны всего пять миль. Этого расстояния не хватит даже на небольшое снижение скорости, хотя я уже отпустил педаль газа, скорость неизменна. Чтобы её сбросить таким способом, нужно ехать как минимум полчаса, у нас же этого времени нет. Частые нажатия на педаль тормоза тоже не помогают. Выпрыгнуть из машины невозможно. Неизбежны переломы и предсказуемая смерть.

– Пристегнись, – низко произношу я.

– Зачем? Это же…

– Бланш, пристегнись немедленно. У нас критическая ситуация, – указываю взглядом на свою ногу, давящую на педаль тормоза. Она бледнеет и моментально исполняет приказ, не вынуждая меня признаваться, что эта игра может быть последней для нас обоих.

– Тормоза повреждены, – заключает она.

– Да. Я отключу подушки безопасности во избежание ушибов. Нажму на ручной тормоз и разверну машину боком.

– Она перевернётся два-три раза в сторону обочины, – добавляет Бланш.

– Точно. Скорость слишком высокая для мягкого торможения. Впереди, – замолкаю, осознавая, что это не проделки Бланш. Она бы ни за что не подвергла нас обоих такой опасности, как смерть. Это кто-то другой. Это покушение на нас обоих.

– Люди. Если мы ворвёмся на этой скорости в город, то потянем за собой дорожку из смертей. Тогда делай то, что ты чувствуешь, Эйс, – произносит она.

У меня всё внутри сконцентрировано на шанс выжить и спасти её. Все мои чувства и интуиция сейчас направлены на безопасность этой женщины. Я не позволю кому-то заставить меня потерять её. Не так. Не сегодня. Я лишаю себя минут, за которые бы мог найти наиболее верный способ избежать катастрофы, но думаю только о ней. О том, что мне страшно. О том, как глубоко Бланш проникла в мою сущность, и я не имею права лишиться моих живых и необходимых желаний.

Делаю глубокий вдох, напряжение искрится в воздухе. Нажимаю на кнопку блокировки подушек безопасности и поворачиваю на секунду голову в сторону Бланш.

– Держись, поняла?

– Да, – быстро кивает она.

– До встречи, психопат, – натягивая улыбку, она пытается меня приободрить и заверить в том, что не испытывает сейчас отвратительного предчувствия и страха. Ложь. Она боится, а я за неё. Но в данной ситуации, где на кону стоит её жизнь, я не могу быть спокоен. За свою жизнь я даже не переживаю, мне всё равно. Я понимаю – вот то, о чём она говорила ранее. Вот почему так боролась с собой и заставляла меня испытывать отчуждение и желание уйти. Вот она зависимость от неё. Страх. В моей жизни это становится нормой, потому что теперь мне есть что терять.

Чёткая работа в ситуациях такого рода – это то, чему я был обучен даже при езде с пассажирами. Но в то время они для меня ничего не значили. Сейчас же я отвечаю за жизнь Бланш и должен абсолютно обстрагиваться от своих чувств. Но это невозможно.

Отпуская педаль, и удерживая одной рукой управление, нахожу кнопку ручного тормоза. Лёгкое прикосновение к нему буквально дёргает машину. Сцепление шин с землёй порождает свист и дым, задыхаясь в котором, я выворачиваю руль вправо. Мощь разворота пересиливает вес автомобиля, и он переворачивается сначала с моей стороны, пытаясь вырвать меня из сиденья, затем ещё раз. Скрежет металла, мой повышенный пульс, страх и желание посмотреть, как там Бланш, застревают в голове жутким криком отчаяния, хотя его не слышно снаружи. Это мой крик. Моя боль от нежелания найти её покалеченной. В момент аварии нельзя паниковать, но теперь я могу объяснить неразумные действия всех, кто погибает рядом со значимыми для них людьми. Я не чувствую ничего, что происходит с моим телом, как ремни до хруста стягивают мои кости, как вонь наполняет салон машины, отравляя дыхание, как мышцы напрягаются и лопаются под силой воздействия металла.

Всё затихает, когда последний раз меня качает в сторону, и окно разбивается о ветви кустов, которые, наконец-то, остановили автомобиль.

– Бланш, – поворачиваюсь к ней, настолько бледной, что мои руки дрожат, пытаясь найти замок ремня безопасности. Мы висим вниз головой. Дым, запах масла и бензина не дают мне времени на лишние движения. Взрыв должен произойти буквально в считаные минуты. Невероятно, но я не отрицаю такого результата.