- И что же, ваши высокопоставленные покровители согласились?

- Да. Герцогиня Саваж сама лично допрашивала дух вашего супруга. Можете представить, что она узнала. Поэтому её слово и слово герцога – с вами. И со мной. С нами, в общем.

Мари прислонилась к стене, закрыла глаза… и заплакала. Этого зрелища Донатьен уже не вынес, глянул на остальных – они мигом исчезли, и старшие, и младшие – а сам подошёл к женщине, которую много лет любил, и обнял её.

Достал старинный перстень, принадлежавший, если верить семейной легенде, принцессе Катрин де Рокелор, а ей подаренный её крёстным, знаменитым кардиналом, основателем академии. И надел на палец Мари.

- С возвращением в мир, Мари. И если вас мучает совесть – вы тоже можете взять пару курсов в академии или в королевском госпитале, опытные маги лишними не бывают. А целители – так и вовсе.

В день равноденствия Рита проснулась ещё затемно, очень уж она волновалась. Да и спать получалось в последние дни как-то плохо. Вот честно, она даже перед презентацией музея так не волновалась! Потому что музей – это привычно и понятно, а балов она раньше не давала.

Конечно, Рита побывала на балу и в Ратуше, и в семье Курси, и ещё кое-у-кого, и теперь представляла себе бал не только умозрительно, по книгам и фильмам. Её поддерживали и Валентин, и граф, которого она запросто называла Раймоном, но – только когда рядом не было более никого. Однако ей всё равно было страшно.

Кот завозился в ногах – мол, и чего зашевелилась ни свет, ни заря? Рита дотянулась, погладила. И это граф ещё не понял, что иногда возникающий всё равно что из ниоткуда полосатый кот и Валентин – одна и та же сущность. Впрочем, эту сущность Рита уже привыкла считать кем-то вроде старшего брата, которого в прошлой жизни у неё не было.

А граф… с ним было спокойно. Он не вызывал перехвата дыхания и головокружения, но – зачем оно нужно, то головокружение, в её-то годы! Правда, оказалось, что в её годы очень даже хорошо танцевать – можно хоть всю ночь напролёт, только потом ноги отваливаются, и глаза на ходу закрываются. И ещё можно гулять и бродить – Рита полюбила окрестные горы, поросшие лесом, и как только у неё начало появляться свободное время, стала ходить туда гулять. Граф как услышал, сразу же напросился составить компанию, и в таких долгих прогулках выяснилось, что вместе им хорошо не только что-то делать или разговаривать, но и молчать тоже.

Он свозил её в столицу. Хотя, что значит «свозил» – на самом деле, в одну сторону Дюваль открыл им портал, это в обратную они возвращались на поезде, и то только потому, что Рите очень захотелось опробовать здешний поезд. В столице граф очень желал заполучить её в свой дом безраздельно, но все чего-то стоящие здешние люди сказали, что так лучше не поступать. И тот же Дюваль представил Риту ещё одной невероятной здешней даме – герцогине Саваж, да-да, её супруг оказался потомком той авантюристки, о которой они читали с девочками. Госпожа герцогиня пригласила Риту гостить в их доме, сколько та пожелает, но Рита объяснила, что у неё дом, даже два дома, и дело, а для дела нужно в Королевский музей. Конечно же, ей устроили экскурсию, и она осмотрела множество просто предметов и артефактов, и убедилась, что никаких особых магических систем учёта и хранения они тут не знают, и это значит – их нужно разработать и внедрить. И вообще оказалось, что она владеет уникальным имуществом – это был, наверное, единственный в мире дом, который оставался магическим, даже когда в нём жили простецы. Удивительное явление заинтересовало учёных из академии, и нашлись желающие исследовать его, и может быть – применять на практике, потому что жизнь не стоит на месте, а прогресс – это правильно. Рита подумала и разрешила наносить ей визиты по этому поводу, но – чтобы не как тот дрянной журналист. Журналист, кстати, до сих пор не говорит, не то лает, не то квакает.

Прогресс в виде пассажирского поезда развлёк Риту необыкновенно. Что сказать, поезд был красив, и изнутри, и снаружи. Ей доводилось видеть подобные вагоны в музее железнодорожного дела – и ещё однажды на туристическом маршруте, тот поезд даже тащил настоящий паровоз. Здесь же паровозы были реальностью и вообще прогрессом, скорость их была невелика, зато позволяла рассмотреть за окном всё-всё, и на станциях осматривать вокзалы, и даже немного те населённые пункты, через которые они проезжали. А уж комфорт в вагоне был совершенно немыслимым для привыкшей к плацкарте Риты. Граф посмеивался – мол, наслаждайтесь. Рита и наслаждалась.

А что до владельца чудесного артефакта Дюваля, то он, как и собирался, женился на Мари-Клодетт. Свадьба произошла в Верлене, чтобы не привлекать к ней слишком много внимания, и на ней, кроме жениха и невесты, было совсем немного народу. Брат невесты – сам с невестой, да-да, господин Руа без возражений согласился отдать дочь наследнику графского титула и состояния. Друзья невесты, в числе которых Рита с удивлением обнаружила графа, Валентина, Люсю и саму себя. Бабетта, помогавшая невесте с нарядом и причёской, порхала вокруг и приглядывала, чтобы все локоны, петельки и крючки оставались на месте. А со стороны жениха порталом из столицы явились его крёстный герцог Саваж с супругой. Приём по случаю свадьбы происходил в городском доме Бодуанов, а оттуда молодые супруги порталом отправились куда-то – в какое-то место, известное только им двоим. И Рита подумала, что это идеальный вариант – никто не будет искать и дёргать.

И по решению Дюваля главным в полиции Верлена назначили Николя Мерсье. Парень сразу стал как будто выше и шире в плечах, а накануне бала явился в дом к Рите и посватался к Бабетте. Сказал, что всегда восхищался ею, а теперь, имея хорошую должность, может ей предложить устроенную и безбедную жизнь. Бабетта не ожидала, и обещала подумать, но Рите показалось, что такой поворот дел её вполне устраивал.

А семейство Руа на прошлой неделе снова оказалось на острие городских сплетен – когда с утра пораньше к ним в дом явилась молодая особа с мальчиком лет десяти, и она утверждала, что этот мальчик – сын Жермона Руа. И раз так, то пусть означенный Жермон Руа забирает его и содержит, и даёт ему образование. Николя Мерсье взялся разбираться в ситуации, и оказалось, что эта особа – сестра Пьера, арестованного за убийство нотариуса Буасси, человека Гаспара Талона. Они с Пьером и этим вот мальчиком жили в арендованном доме, но хозяин дома, прослышав про то, что Пьеру грозит если не смертный приговор, то пожизненная каторга, отказал от дома сестре Пьера с ребёнком. И эта самая Франсин пришла и сказала, что она-то найдёт себе какую-нибудь работу с проживанием, а вот о сыне пусть заботится отец, тем более, что сын, кажется, маг, а у неё в родне никогда никаких магов и близко не было.

Этим последним обстоятельством заинтересовалась госпожа Амелия. Уж конечно, она никак не могла пройти мимо такого явления, как ещё один внук, возможно – маг. Она стеной встала на пути своей невестки, которая попыталась вышвырнуть мальчика вместе с матерью на улицу, и спокойно сказала, что Франсин права, ей надлежит искать работу, а мальчик – его звали Мишель, по отцу Жермона и покойному супругу госпожи Амелии – останется при ней. А потом вернётся господин Дюваль, и замолвит за него словечко в магический колледж, в десять лет уже можно.