— Еще не решил. Я заберу его с собой в Стоунхарт.

— Надеюсь, вы имеете в виду не суд или казнь? — поинтересовалась она, чувствуя, как по спине пробежал холодок. Он не должен снова умереть. Она не может потерять Кайлеха, как когда-то потеряла Ромена. — Я не понимаю, почему он должен умереть?

— Меня огорчает, что вы задаете такие вопросы, Валентина, — спокойно, но со своей обычной снисходительной усмешкой ответил Селимус.

— Вы сами говорили, что заключили с ним мирный договор.

Знаменитый характер короля стал прорываться наружу. Но он еще не потерял терпения.

— Который он нарушил, посмев ступить на землю Бриавеля. Кстати, следует заметить, все это очень загадочно. Каким образом король Скалистых гор смог проникнуть в ваше королевство и преодолеть огромное расстояние, не будучи обнаруженным?

— Да, это действительно интересно, — резко ответила королева. — Вот почему я не соглашусь ни на одно из ваших решений, ваше величество. Он мой пленник, он на моей земле, и решать его судьбу буду я.

В тоне Селимуса появилась новая нотка, которой Валентине раньше не приходилось слышать, но именно она больше всего соответствовала жестокому нраву короля Моргравии. А слащавость делала ее еще более угрожающей.

— Простите, Валентина, мой ответ — нет. Я заметил, как вы обращаетесь с предателями — отправляете на ночь в публичный дом.

Если бы он только знал, как больно ранили его слова девушку.

— Оставьте меня, Селимус, — потребовала Валентина, чувствуя, что может наговорить лишнего.

Король Моргравии буквально пронзил девушку взглядом, который та с достоинством выдержала, а затем вдруг кивнул.

— Хорошо. Мы уедем завтра, как вы и планировали. Но вам, Валентина, я бы посоветовал убрать с лица это хмурое выражение. Я женюсь на вас и сохраняю за собой право наказывать своих врагов, если они находятся на моей земле.

— Вы имеете в виду, на моей, не так ли, Селимус? — возразила Валентина, чувствуя, что ненависть вот-вот переполнит ее, и тогда последствия будут непредсказуемыми.

Он покачал головой.

— Теперь она моя, Валентина. Пора свыкнуться с этой мыслью. Мы можем пожениться и доставить нашим народам удовольствие. Я обеспечу Бриавелю мирную жизнь. Мы можем пойти и другим путем, но тогда я обещаю, что убью всех мужчин, женщин и детей Бриавеля, если будет нужно.

Валентина и не думала уже, что Селимус может еще чем-то удивить ее. Но злоба, с которой он сейчас говорил, очень ее испугала. Раньше моргравиец не позволял себе такого. Кто дал ему право так разговаривать с королевой, да еще и в ее собственном дворце? Но что она могла сделать?!

— Вы — змея, Селимус. Уил Тирск был прав.

— Уил Тирск мертв. Шарр сгноил его в земле, вас ждет та же участь, если не нацепите на свое кислое лицо счастливое выражение. Завтра мы спокойно отправимся в Перлис, и не забудьте клятвы, которые будете произносить на церемонии, как запланировано.

— Думаю, я предпочла бы умереть.

— Что ж, решать вам, — ухмыльнулся он. — Хватит, больше никаких ухаживаний. Такова теперь ваша жизнь. Вы станете моей королевой, но равной мне — никогда. Единственное, что от вас требуется, это родить мне сыновей, в которых я очень заинтересован. И можете мне поверить, если вы не захотите это сделать добровольно, я добьюсь этого так, как мне только заблагорассудится.

* * *

Уил хмуро сидел в сторожке. Лайрик не решился посадить его в дворцовую тюрьму. Во-первых, так было менее похоже на арест чужеземного короля; во-вторых, здесь все-таки было поудобнее. Легионеров расставили вокруг сторожки вперемежку с бриавельскими солдатами, в равной пропорции.

— Аремису удалось скрыться? — спросил Уил у Лайрика.

Тот кивнул.

— Вы даже не попытались, ваше величество.

— Глупо было бежать.

— Если забыть про гордость, вся эта ситуация очень опасна для нашей королевы.

— Она хорошо справилась. Из-за меня у нее проблем больше не будет. Спасибо, что сохранили наш секрет.

Старый солдат вздохнул.

— Не уверен, что понимаю, зачем вы здесь появились и почему так спокойны. Вас ждет неминуемая смерть.

— Так и должно быть, — ответил Уил, теперь полагаясь только на свою судьбу. — Дар Миррен все решил за нас.

— Дар Миррен?

Уил улыбнулся.

— Не обращайте внимания.

Поведение горца оставалось для Лайрика загадкой, но генерал не стал давать волю любопытству.

— Как король Селимус узнал, что вы здесь? Он ведь послал людей искать вас сразу, едва приехал.

Уил пожал плечами.

— Скорее всего ему в этом помог мой конь, — ответил он, поблагодарив про себя память Кайлеха.

— Что?

Уил убрал волосы с лица Кайлеха и завязал их на затылке.

— В Фелроти я подарил королю Моргравии своего белого жеребца. Селимус буквально влюбился в него, и я настоял, чтобы он взял коня себе, потому что дома у меня оставался абсолютно такой же, от одной кобылы.

Теперь Лайрик понял.

— Он увидел вашего коня?

— Селимус ведь ехал на таком же жеребце, как он мог его пропустить. Вы ведь не скажете ему об Аремисе, Лайрик?

Командор покачал головой.

— Нет, ваше величество, конечно, нет. Я не хочу еще больших проблем для королевы. О наемнике никто не узнает. Вы можете доверять бриавельскому воину, мы умеем хранить секреты.

— Спасибо.

— Я постараюсь, ваше величество, чтобы вам было удобно. Мы выезжаем в Перлис завтра на рассвете.

Уил кивнул. Ему было уже все равно.

* * *

Решив убежать от собственного гнева и от Селимуса, королева вывела лошадь. Это будет ее последняя поездка по вересковым пустошам Бриавеля. В следующий раз, если он представится, этот следующий раз, подумала Валентина, вспомнив угрозу Селимуса, она уже будет за ним замужем. У нее будет титул королевы Бриавеля и Моргравии, но за этим титулом не будет стоять ничего.

Она оглянулась на странную смешанную группу стражников, сопровождающую ее. В нее входили как бриавельские солдаты, так и легионеры. Селимус не оставил ей шансов. Бежать некуда, да и спрятаться негде. Кроме того, негоже королеве бежать из своего королевства. Нет, Валентина приняла твердое решение. Она выдержит это испытание и подарит своему народу мир.

Но воспоминания о прикосновениях Кайлеха все еще бередили ей душу и не оставляли в покое тело, так охотно на них отвечавшее. Все произошло быстро, в порыве дикой страсти, но она помнила каждый миг их встречи. То, что она больше не девственна, Валентина до сих пор не могла осознать. Она никогда специально это не планировала, а сейчас понимала, что ничего в жизни не приносило ей такого удовлетворения, как осознание того, что самое ценное свое достояние она отдала человеку, которого любит, а не тому, кто крадет, используя фальшивые предлоги.