еще в конце XI в. начинают играть коронами. Владетель Далмации получил заочное благословение от папы и как залог власти Св. Петра получил меч и знамя. Граф Прованса делается клиентом папы. Вот что пишет Григорий VII нашему Изяславу Ярославичу (в крещении Димитрию 1054–1077), régi Russurum[181], 15 мая 1075 г.: «Сын ваш, посетив святые места Рима, смиренно молил нас, чтобы мы властью Св. Петра утвердили его на княжении; он дал присягу быть верным главе Апостолов. Мы исполнили сию благую волю, согласную с вашей, как он свидетельствует; мы поручили ему кормило государства Российского именем Верховного Апостола[182] с тем намерением и желанием, чтобы Св. Петр сохранил ваше здравие, княжение и благое достояние до кончины живота и сделал вас сопричастником славы вечной». Письмо к королю Польскому Болеславу II еще более резко[183]. Григорий VII предписывает ему, как устроить церковь в государстве, велит ему возвратить сокровища, отнятые им у русского великого князя Димитрия (т. е. Изяслава). «Эти предписания делаются нами с тем, чтобы Св. Апостол Петр сохранил ваше достояние до кончины живота и сделал бы нас причастником славы вечной». Видно, как папа умеет обращаться с каждым: одному он приказывает, другого просит, третьего убеждает, четвертому обещает свои услуги. Но из сущности своих идей он не уступает ничего. Напротив, под конец весь христианский мир объявляется феодом папским. Тогда открылась борьба папы с императором Генрихом IV.

Борьба с Генрихом IV. Эта борьба с самым могущественным соперником имела существенное значение и для Гильдебранда, и для истории вообще. Эта борьба начинается с первых лет папствования Григория. Саксонские дела послужили к тому предлогом. Саксонцы принесли в Рим жалобу на императора за то, что тот держит в заключении их князей. Григорий воспользовался этим случаем и потребовал от Генриха объяснения, объявив, что если он этого не сделает, то будет проклят и отлучен от церкви. Такая расправа с сильнейшим государем Европы была встречена повсюду с недоумением. Генрих приказал на соборе в Вормсе отлучить самого папу; в послании по этому поводу от короля «изволением Божиим» — Гильдебранду, не папе, а лживому монаху, он пишет: «Ты заслужил это порицание за то, что смутил всех членов церкви. Ты обходишься с правителями святой церкви как с рабами, которые не знают, что делает их господин. Тем самым ты стараешься снискать похвалы от подпой черни. Ты возвысился хитростью и обманом. Золотом ты стяжал милости и власть; насилием ты вступил на престол, возбуждая народ. Истинный папа Св. Петр сам говорил: «Бога бойтесь, царя чтите». Не зная страха Божия, ты не чтишь и меня, Богом поставленного. За все это, по суду нашему и всех епископов, ты должен быть отлучен. Место Св. Петра не должен занимать человек с божественным словом на устах и с высокомерием в сердце». В ответ на это папа не замедлил с не менее резкой мерой: «Мы предаем проклятию императорского сына, Генриха, восставшего против церкви с неслыханным высокомерием. Да познают все народы, что Св. Петр есть камень, на котором сын Божий утвердил святую церковь».

Отлучение Генриха IV и Каносса. Это отлучение произвело страшное действие. Отлучения прежних пап игнорировались, потому что мало кто обращал внимания на этих хилых, развратных носителей тиары. Теперь было не то. Теперь проклятие шло от человека, который заручился громадным авторитетом в массах. Грозный приговор папы лег на Генриха, к удивлению его самого, тяжким камнем. От него отвернулись все, не только чернь, но и герцоги и города. Папские легаты открыто вели свою пропаганду. Они отвратили от короля большую часть Германии, так что король должен был смириться и просить год, чтобы обдумать свое положение. Между тем указывали на швабского герцога Рудольфа, как на нового короля. Скоро появился новый кандидат Генрих Распе. Все это приводило императора в отчаяние.

Ожидали самого папу в Аугсбурге на имперский сейм для разбора императорского дела. Григорий собрался и выехал из Рима осенью 1076 г., но дорогой, в Тосканских пределах, узнал, что сам Генрих спешит с войском в Рим. Это его удивило; впрочем, слухи оказались ложны. Однако папа свернул с дороги и остановился в Каноссе, в замке графини Матильды, владетельницы Тосканской марки, которая была замужем за герцогом Нижней Лотарингии, но не жила с мужем. Супруги держались разных политических убеждений. Муж был на стороне императора, Матильда была страстная сторонница папы. Григорий был предметом ее платонического поклонения. В Каноссе не знали, что император решился покориться. Не дождавшись условленного срока и боясь присутствия папы среди герцогов и князей, Генрих оставил Германию с женой и одним вассалом; он решился личным свиданием покончить ссору с папой, чтобы только удержать за собой престол.

Была суровая зима, когда Генрих предпринял с небольшой свитой путешествие в Италию через Мон-Сенис. От него, как от отверженного, все устранялись; дорогой путники обносились и обнищали: им приходилось просить милостыню. Кое-как добрались они до Мон-Сениса. Через эту гору Генрих хотел выйти в Ломбардию.

Переход в снежных горах был труден и чрезвычайно опасен; однажды император едва не лишился жизни. Когда путники спустились в Ломбардию, то были удивлены сочувственной встречей, которую им устроили. Здесь не любили Григория, преимущественно среди высшего духовенства; епископы находились здесь под проклятием. С некоторой решимостью Генрих мог бы поднять эту страну и, собрав вокруг себя приверженцев, устрашить папу Но он ослаб духом и телом; так напугало его общее отвержение в Германии.

Теперь он шел покориться и вымолить себе прощение. Не принимая услуг, предлагаемых ему ломбардскими сеньорами, он направился в Каноссу. Был январь; настала зима, редкая в тех местах. Генрих прибыл в замок, но папа заставил его долго ждать. С трудом Матильда уговорила папу принять короля. Здесь Генрих простоял три дня во дворе в одежде кающегося, в одной рубашке, без обуви, не принимая пищи, и, как обыкновенный грешник, просил папу о разрешении. Наконец, сжалившись над унижением короля, папа пригласил его к себе, освободил от проклятия, но обязал явиться в Рим по первому требованию. До произнесения окончательного решения Генрих не мог пользоваться королевской властью и почестями.

Когда он, опозоренный и униженный, возвращался назад в Ломбардию, то раскаялся, что не воспользовался раньше расположенными к нему ломбардскими силами. По возвращении домой, в Германию, Генрих застал другого короля, Рудольфа Швабского. Началась трехлетняя междоусобная война. Папа мог бы признать Рудольфа, но в его практических расчетах было ослабить обоих соперников. Папские легаты не высказывались открыто ни в пользу того, ни другого: «Они носились от Рудольфа к Генриху, — говорит Бруно, — обнадеживая обоих и, по обычаю римлян, набивая себе