Но теперь, при таких-то больших людях, будут усердно делать вид, что незнакомы. Дрогнули, расступились, образуя коридор. Все по правилам: одна стена красная, вторая — синяя, никто ни с кем не общается.

Через соседнюю дверь беззвучно проникли в зал дворцовый распорядитель и вауры. Все церемонно склонились, внимая приказу газура:

— Владыку проводить, сирене приготовить покои, ее охрану разместить рядом, завтрашние планы полностью отменить. — Яоол перевел дух и закончил фразу: — И, само собой, передать во владение семьи означенной сирены остров Тиио со всеми постройками, пирсами и лодками.

Лицо распорядителя едва приметно дрогнуло, но выдержка не подвела. Вплоть до следующего распоряжения повелителя:

— Вауру тайной службы принять хранителя владыки и передать ему все запрошенные сведения.

Яоол сделал паузу, с живым интересом наблюдая за вауром. Цвет его лица, подобно коже спрута, изменился от золотисто-коричневого до синюшного и обратно. Распорядитель выдохнул, переварив неоспариваемый приказ, согнувший его, словно приступ желудочной боли. А затем ваур снова начал синеть и бледнеть, поскольку ему, оказывается, следовало еще и принять от хранителя сведения: его служба ничего толком не знает про северный берег, а знать надо.

— Мы довольны приемом, — звучно изрек финальную протокольную фразу газур и добавил: — Впредь наши пирсы открыты для лодок храма.

— Мы счастливы, что радость посетила правителя, — ритуально откликнулся араави. — Любые сведения, не подлежащие изложению вне стен храма, мы будем готовы сообщить жемчужному повелителю, стоит ему вступить во внутренний предел. Сирена Онэи проводит.

Теперь уже второй хранитель араави изменился в лице, радуя и газура, и его ваура тайной службы. Секретами делиться никто не любит. Пускать в свои владения того, кто и теперь возглавляет список целей наблюдения, вдвойне неприятно. Поди покажи его жемчужному великолепию записи, в которых он значится как «красноперка». Хранитель жалобно глядел вслед двинувшемуся в коридор владыке: неужели теперь начисто все переписывать? И первого хранителя Боу нет рядом, тот бы знал, как следует поступить.

Араави слышал стонущие вздохи за спиной и откровенно ими забавлялся. В конце концов он тоже человек и имеет право на небольшое развлечение. Боу полагает, что этот мальчик уже достоин места второго хранителя. У юноши яркий голос, великолепная техника боя, он предан храму, обожает нынешнего араави, преклоняется перед Элиис и боготворит своего учителя Боу. Только это не все, чего ждет владыка от хранителя. Эраи не слишком хотел признаваться даже себе, но факт есть факт: он отдал бы без больших сомнений место за левым плечом наглому северянину, умудрившемуся похитить Риоми с ее полного согласия. Вот уж кто умеет быстро принимать решения, непонятным образом выворачиваться из неразрешимых ситуаций, а также выбирать друзей и союзников мгновенно и, как показывают минувшие дни, безошибочно.

Владыка спустился к воде, прошел по лодке и устроился в кресле на корме. Недоуменно передернул плечами. Понять бы еще, как мальчишка вытащил Риоми из кошмара ее сновидений. Все книги жизни едины в указании: подобное невозможно. Сирин, который прошел ритуал, принадлежит глубинам, к людям он не вернется. Значит, надо усерднее изучать самые старые архивы! Стеллажи передвинуть, простучать стены, вызвать сиринов и прослушать подземные пласты и прибрежные воды в поисках тайника.

В одной из книг Эраи нашел смутные слова, намекающие на то, что число сиринов в мире известно и ограничено. Древний автор сравнивает их с россыпью жемчуга: «…и легли капли в песок береговой, и каждая сияла светом, и ведомо мудрым их число…» Каждый, кто погибает или проходит ритуал, больше не возвращается: «…впитаются они в песок и снова вольются в соленую кровь морей, и однажды уйдет последний, осиротив мир…» Эраи всегда полагал, что запись — лишь копия с более старого оригинала, утраченного или спрятанного. И теперь твердо решил, что займется поисками всерьез. Есть ведь и дворцовая библиотека, газур сам распахнул ее двери перед Онэи.

С момента отплытия с Доито минуло десять дней, когда Олуо, бессменный рулевой лодки Крида, спрятал легкий кораблик народа оримэо у необитаемого островка в полунэе от берега. Крид не стал ругаться и учить чужие меры длины, а приравнял решением принца морской полунэй к сухопутной версте. Олуо смолчал, и все, кто добрался от Древа на лодке, прошли по ночным бликам луны к пляжу, недоверчиво ступая по упругой воде. Крепость Гравр нависла над берегом тяжелой скалой, охраняя покой госпожи Лидии от любых посягательств. Высокие ворота с заката заложены изнутри, для пущей надежности поднят и сам мост: вероятно, княгиня Натэлла воспитала слуг с полным усердием. Часовые не дремали, старательно целились в чужаков и кричали, что надо убираться прочь и что до утра никто не войдет во внутренний двор, будь он хоть сам старый король Альбер.

— Эй, крысы, разнесу к че… тьфу ты, — сник Гокс, гладя по голове маленькую Гоо, и закончил угрозу непривычно коротко: — Убью, в общем.

Слова возымели поистине магическое действие, Роул-Рауль завистливо развел руками. Звук еще не угас, а засовы уже ворочались и подвесной мост отпадал челюстью удивленного великана. Тщательно смазанные цепи и воротки постанывали, жалуясь на торопливость и грубость часовых. Створки ворот разошлись, восемь вооруженных людей в уже знакомых костюмах зеленого цвета взяли на караул, почти не удивляясь числу и составу прибывших.

Дежурный гардэр четко поклонился и доложил — госпожа велела будить, если появится сын. Она очень рассчитывала на скорый визит, еще не легла и ждет в каминном зале второго этажа. Из указанного окна уже щурился и принюхивался Негодяй, рыже-пегий, всклокоченный спросонья. Он гулко рявкнул один раз, приветствуя принца и сообщая хозяйке то, что еще не успел доложить лакей.

Слуги проводили визитеров с какой-то неправдоподобной, почти льстивой услужливостью. Подали умыться, не задали ни одного вопроса, не вздохнули за спиной. По распоряжению княгини торопили, но вежливо и виновато… Мгновенно всем выделили комнаты и добыли будто бы из воздуха подобающие одежды. Роул хихикал и советовал поискать во дворце могучих сирен, но Крид лишь отмахивался. Он гордился бабушкой.

Излучающий торжественность лакей поклонился, распахнул дверь и звучно выговорил, ни разу не запнувшись, брошенные полушепотом на ходу имена гостей, не забыв даже новых людей — брата и сестру Дасиль.

Лидия сидела на диване, одетая в свое очередное безупречное платье. «Розовое», — с облегчением отметил Крид. Значит, настроение вполне приятное, без грусти. Негодяй за время отсутствия принца заметно поправился и приобрел уморительную при его жутком виде привычку льстиво ластиться к хозяйке. Годяй завистливо вздыхал и посматривал со стороны. Крид обвел взглядом всю залу и удивленно обнаружил у камина укутанную в плед сонную Дину. В темном угловом кресле шевельнулся…

— У нас что, семейный совет с привлечением предполагаемой родни? — не понял Крид. — Пап, ты-то, безусловно, должен быть в столице!