Придя к такому выводу, главный лекарь не поленился сбегать на кухню, намереваясь лично проконтролировать прислугу, здраво рассудив, что от такой нехитрой вещи, как вкусный обед для жрицы, сейчас зависят жизни многих раненых.

Впрочем, достойный человек беспокоился зря. После прошедшей ночи не только северяне были готовы носить служительницу богини Омари на руках. Повариха, тщательно и с любовью занимающаяся обедом для Арзилы, оскорбившись недоверием лекаря, в пять секунд выставила его за дверь, сопроводив этот процесс раздраженным шипением. Так что пришлось перестраховщику возвращаться в палаты храма к своим прямым обязанностям.

* * *

Первое, что услышал Тиар, выныривая из темноты, захватившей сознание, было имя энданской принцессы. Собственно говоря, именно оно заставило кенлирца вернуться в реальность. Он открыл глаза и увидел перед собой широкую спину Деруена, примостившегося на краешке кровати с обнаженным мечом в руках.

Тиар осторожно, стараясь не спугнуть блаженное состояние, в котором не чувствовалась боль от ран, повернул голову и обнаружил еще двух друзей. На широкой лавке, прислонившись спиной к стене, сидел Траес, рядом с ним, полируя мягкой тряпочкой меч, устроился Марк.

Значит, не померещилось, речь действительно шла об энданской принцессе!

Раненый посветлел лицом и попробовал встать, но тут же в полную силу почувствовал опрометчивость этого решения, а заодно узнал, сколько шрамов останется на память о минувшей битве.

Молодой человек, застонав, рухнул обратно на подушки. Его подданные синхронно посмотрели на него.

– Наконец-то вы очнулись! Здоровы же вы пугать людей, ваше величество! – расплылся в ухмылке Траес.

Тиар, пропустив его возглас мимо ушей, выдохнул одно только слово, в котором уместилось все, что его интересовало:

– Леа?

– Жива, – бодро оскалил все тридцать два зуба товарищ, но мнительному больному почудилась слабая нотка неуверенности, прозвучавшая в голосе Траеса, и Тиар пристально уставился на друга.

Смутить наглого кенлирца не смог бы и сам Трехликий. Траес бестрепетно выдержал испытующий взгляд короля, но дать пояснения не успел, за него ответил Марк.

– Леа улетела домой на драконихе после того, как горько оплакала вашу кончину, – буднично произнес воин, словно речь шла не о полетах на волшебном существе, а о чем-то обыденном, случающемся каждый день.

– На ком? – На секунду Тиару показалось, что он бредит.

– Эта дракониха друг Леа, – весело ухмыльнулся Траес.

– Гномами она, конечно, обойтись не смогла, – пробормотал его величество себе под нос, осознал смысл второй половины фразы и посмотрел на товарищей. – Она что?!

Марк, словно не заметив вспыхнувшей надежды в глазах властителя, спокойно уточнил:

– Принцессу Леа очень опечалил факт вашей кончины.

– Она залила ваши доспехи слезами! – хитро прищурился Траес.

А Деруен, хмыкнув, добавил:

– Не все пропало, Тиар. – Телохранитель наклонился к самому уху воспитанника и прошептал густым басом: – Девчонка все еще любит тебя, парень!

Лицо кенлирского короля озарилось блаженной улыбкой, и несколько минут он молча лежал, наслаждаясь нежданным счастьем. Больше всего ему хотелось очутиться рядом с Леа и убедиться в том, что его друзья не ошиблись. Но для этого как минимум требовалось встать на ноги, пока же слабость не позволяла даже сесть. Его величество, сделав нетерпеливое движение рукой, попросил еды и питья. Главное – быстрее набраться сил, а уж боль Тиар как-нибудь перетерпит!

С этого момента дела правителя Кенлира пошли на поправку. Он даже выдержал долгое паломничество к его ложу верных подданных, желавших убедиться в чудесном исцелении любимого короля, после чего заснул крепким сном.

На следующее утро Тиар проснулся полным надежд и твердого намерения выздороветь. Для этого он вызвал главного лекаря и долго пытал его вопросами на интересующую тему. В конце концов врачеватель сбежал, отделавшись словами: «Вам надо поговорить с Верховной жрицей, именно она ваша настоящая спасительница». Так что служительница Великой богини тоже получила свою порцию, когда зашла проверить раненого. Правда, она сумела быстро привести настырное величество в чувство, ответив, что наилучшим путем к выздоровлению являются тишина, покой и здоровый сон. При этом жрица держала ладони над ранами кенлирца, и Тиар даже через повязку ощущал покалывающее тепло, исходящее от ее рук. После ухода Арзилы молодой человек впал в состояние сильной сонливости и в конце концов задремал.

Пробудившись, правитель Кенлира почувствовал себя заново рожденным и даже смог сесть. Едва его величество справился с этой нелегкой задачей, как дверь скрипнула: на пороге возникла вереница слуг с полными подносами еды. Перед молодым человеком сервировали стол, явно рассчитанный на аппетит пяти, а то и шести здоровых мужчин.

Тиар с ожиданием посмотрел на дверь, гадая, кто собрался составить ему компанию. Долго думать правителю Кенлира не пришлось: в комнату вошли Аттис, его брат Рикквед и наследник престола Герэт.

– Тиар, позволите нам пообедать вместе с вами? – благодушно осведомился энданский король, добавив: – Я безмерно рад вашему выздоровлению. Было бы печально лишиться доброго соседа и надежного союзника!

Северянин улыбнулся в ответ:

– Всегда рад видеть вас не только в этих палатах, но и у себя дома.

Стоило молодому человеку произнести эти слова, как его светлость Рикквед едва заметно нахмурился, а взгляд принца Герэта стал задумчивым. Правитель Кенлира, почувствовав себя не в своей тарелке под внимательными взглядами родственников Леа, открыл рот, но вместо очередной вежливой фразы у него неожиданно вырвалось:

– Мне надо вам кое-что рассказать. Это касается Леантины.

Представители энданской династии переглянулись, и Аттис сказал:

– Мы готовы выслушать вас, Тиар.

Властитель Кенлира, глубоко вздохнув, приступил к грустной истории знакомства с принцессой, начав ее со встречи на стойбище дикарей. Слушатели Тиару достались отменные – внимающие каждому слову рассказчика. Вот только чем дольше говорил Тиар, тем мрачнее и строже становились лица мужчин. Наконец молодой человек замолчал.

– Зачем вы, Тиар, решили нам все это рассказать? Ведь моя дочь, кажется, поклялась сохранить вашу тайну, – угрюмо поинтересовался Аттис.

– Хочу, чтобы вы знали правду. – Тиар твердо посмотрел в глаза короля Энданы. – Я собираюсь просить руки вашей дочери Леантины. Я ее люблю.

После этого знаменательного признания молодой человек замер, напряженно ожидая решения, и не видел, как переглянулось старшее поколение энданской династии, но зато услышал злой голос Герэта:

– Отец, прежде чем ты ответишь этому… – На мгновение всем показалось, что принц сейчас скажет что-то оскорбительное, но наследник поправился: – Прежде чем ответишь Тиару, ты должен знать… – Герэт снова скосил взгляд на претендента в родственники, словно оценивал его, и решительно закончил: – Леа любит этого человека!