Газеты и журналы

DN (2.6.1932; 8.12.1933), PIT (21.9.1895), Rigaescher Rundschau (1.7.1929),

SD (24.10.1921), SvD (25.10.1921; 7.6.1932; 7.12.1933).

Архивы

NSF, SEHF, SSA, TM (Архив К. В. Хагелин), Архив Бритт аф Клинтеберг / Гуннара Вернера, Архив Петера Нобеля.

1. Анастасия Карелина умерла в 1931 году и похоронена в Стокгольме.

2. Михаил Евланов сделал своеобразную карьеру после бегства из России. Проведя некоторое время в Париже, он переехал в США, где выдавал себя за русского князя татарской крови. В 1942 году он женился на Флоренс Найтингейл Грэхем, основательнице косметической формы Elizabeth Arden. Ей тогда было 64 года и она была на 18 лет старше своего мужа, который требовал чтобы его называли принцем. Спустя год бурный брак распался. В 1953 году Евланов опубликовал книгу Nobel – Prize Donor: Inventor of dynamite, advocate of peace [ «Нобель – даритель премии: Изобретатель динамита, борец за мир»]. Книга посвящена «моей любимой матери и Эммануилу Нобелю, путеводным звездам моей жизни», и в длинной главе рассказывается об Эммануиле, с которым «мы рисковали жизнью на Кавказе». Он правильно характеризуется как добрый, энергичный и любознательный человек, но глава содержит и несколько странных утверждений. Например что Евланов знал Эммануила «интимно» и что тот был «близким другом». Когда могла развиться эта близкая дружба? Ведь они скорее всего виделись впервые во время пребывания Эммануила в Кисловодске, и потом они жили в разных частях мира. Кроме того, разница в возрасте была большой – 37 лет; Евланов родился в 1896 году. И другие «факты» в книге заставляют сомневаться в правдоподобности утверждений Евланова. Так, например, он пишет, что Эммануил был «очень высок и широкоплеч», когда он самом деле был короткий и полный. Его идеализированный портрет «близкого друга» – скорее всего выражение того же честолюбия, которое заставило его выдавать себя за русского князя. Михаил Евланов умер в доме для престарелых в Нью-Йорке в 1972 году.

3. Юрий Ежикович (Juri Jerzykowicz) родился в 1905 году в Польше и в 1925 году вступил в Технический вуз в Цюрихе. Он бросил учиться в 1930 году, т. е. за два года до смерти Эммануила. Потом он закончил Bachelor of arts в Париже и переехал в США, где в 1934 году защитил диссертацию по химии. Спустя несколько лет он стал американским гражданином и работал инженером-химиком. Об отце известен только инициал его имени: W.

Оживленная торговля велась между Россией и Швецией почти все прошлое тысячелетие. Однако затем Россия стала жертвой социально-экономического эксперимента, в ходе которого частное предпринимательство оказалось под запретом на семьдесят лет. Несмотря на возрождение после краха советской власти, деловые связи между нашими странами еще не вернулись на дореволюционный уровень.

Промышленная революция в России совершилась поздно, но к последней четверти XIX века реформы, начатые Александром II в 1860‑х годах (отмена крепостного права и т. д.) сполна окупились быстрым экономическим ростом. В центре внимания оказался Санкт-Петербург, молодая столица империи. Нобели были там, готовые воспользоваться возможностью.

К началу XIX века Россия стала важным экспортным рынком шведских промышленных товаров, таких как сепараторы молока, телефонные системы и оборудование для железных дорог. С 1910 до 1917 года Россия потребляла около 30 % шведской машиностроительной продукции. Многие шведские фирмы зарекомендовали себя на российском рынке, считавшемся в то время одним из самых перспективных в Европе.

К тому времени, как другие шведские предприниматели появились в России, компании Нобеля уже были хорошо известны. Но несмотря на все успехи, их семидесятипятилетняя деятельность изучена в малой степени. Из советских учебников эту тему попросту вычеркнули, а на Западе все внимание было приковано к премии Альфреда. До 1991 года было крайне сложно найти актуальные источники информации. В результате значимость семьи Нобель как катализатора в истории шведско-российского бизнеса остается малоизученной. Книга Янгфельдта позволяет пересмотреть роль российского рынка в процессе интернационализации шведской промышленности.

В дополнение к четырем компаниям, речь о которых пойдет ниже, можно упомянуть Lux (Electrolux), SKF, ASEA и машиностроительный завод Odhner. Тот факт, что основатели Lux и Odhner, Свен Карлссон и Вильгодт Однер соответственно, работали в компании «Нобель» еще до создания собственных фирм, свидетельствует о ее роли в качестве инициатора и движущей силы шведско-российской рыночной интеграции. Шведская ассоциация внешней торговли активно продвигала углубление шведско-российского экономического сотрудничества. Их мнения о российском рынке до 1914 года понятны всем присутствующим в России сегодня. «Иногда заявления в шведской прессе могут показаться немного странными эксперту по России, и лишь подчеркнуть невежество человека». Без досконального знания местного рынка ни одно предприятие в России не сможет добиться успеха. Как сказал один шведский предприниматель: «Того, кто стремится вести в России шведский бизнес, но не понимает местных условий, рано или поздно будут считать дураком». Следовательно, любое крупное предприятие должно рассматриваться в долгосрочной перспективе. Конкурентное преимущество шведской промышленности определялось качеством ее товаров. Поэтому шведским фирмам следует проявить терпение, позволив консервативному российскому рынку самостоятельно обнаружить это преимущество. Ассоциация вынесла специальное предупреждение о «бизнес-паразитах», посредниках, обещающих быстрые результаты благодаря «подаркам и взяткам».

Летом 1914 года на Европу обрушилась война. Бурное развитие шведско-российской торговли продолжалось и даже ускорилось вплоть до 1917 года, так как немецкие конкуренты ушли с российского рынка. Перспективы развития бизнеса были радужными и доверие к российским политическим институтам сохранялось. Хотя российский государственный долг быстро был исключен Ассоциацией еще в 1916 году: «Мы считаем, что идея российского дефолта в нынешних политических и экономических условиях в Европе абсурдна». В подобной ситуации разумнее было быть «нападающим», а не «капитулянтом». Шведы понимали последствия инфляции в военное время, но, серьезного экономического кризиса не предвиделось. Ничего не предвещало возможной смены режима, а это значит, что в исторической интерпретации русская революция рассматривается как непредвиденное событие.

Мартин Краг,

доцент экономической истории Уппсальского университета

Густав де Лаваль – «Человек высоких скоростей», гениальный изобретатель, получивший 93 патента на свои изобретения, основал компанию Alfa Laval, которая и сегодня предлагает миру прорывные технологии в области теплообмена и сепарации.