тебе известно — я не согласился с выводами по твоему делу, съездил на стройку и поговорил с рабочими.

Т а м а ш. Еще бы — ведь монтажники лучше квалифицированного инженера разбираются в канатах различного сечения.

П о н г р а ц. Во всяком случае, монтажники уверяют, что, как только заметили, что канаты кое-где стали рваться, сразу же предупредили об этом тебя.

Т а м а ш. Неправда!

П о н г р а ц. У тебя будет время сказать об этом монтажникам. Мы предоставим такую возможность.

Т а м а ш. Все, что они говорили, — несусветная чушь. Я не обязан был прислушиваться ко всякой безответственной болтовне.

П о н г р а ц. Вот и выходит — ты все знал, но тем не менее распорядился монтировать негодные канаты. Ты причинил стране миллионные убытки.

Т а м а ш. У меня на руках был технический паспорт завода-поставщика, да к тому же я предъявил вам заключения экспертов. Кто же после всего этого может предъявлять мне претензии?

П о н г р а ц (резко). Я! Я могу. И знаешь почему? Именно из-за этого самого технического паспорта завода и заключений экспертов. Ты успокоился, понадеялся на эти бумажки и не вник в существо дела. Решил, что в случае чего эти бумажки тебя прикроют, а на остальное наплевать. Ты всегда требуешь честности от других, а сам-то всегда ли ты поступаешь честно? Нет! Ты равнодушный, ленивый эгоист, ты глух ко всему, что тебя не касается, человек жесткий, беспощадный. Тебе чуждо сомнение, и потому тебя никогда не мучает совесть. Вот ты каков, и мне стыдно за тебя. Я понимаю, в жизни бывают ошибки, но, осознав их, человек стремится их исправить. Ты же норовил пройти мимо, и в этом твой порок.

Т а м а ш (все еще пытается держаться иронически). Исправлять ошибки — забота господа бога.

П о н г р а ц. Ошибаешься, это долг человека.

Пристально смотрят друг на друга.

Т а м а ш. Значит, ты обвиняешь меня в умышленном молчании?

П о н г р а ц. Да, ты обо всем знал, но прикинулся, будто тебе ничего не известно.

Т а м а ш. С какой же целью, по-твоему, я это сделал?

П о н г р а ц. Чтоб избежать лишних хлопот. Ведь, заговори ты, пришлось бы стукнуть кулаком по столу, спорить, доказывать, уличить в подлости старого приятеля, обвинить крупный завод в поставке негодных канатов. Для всего этого нужны мужество, решительность, пришлось бы пойти на риск, ведь в споре можно потерпеть и поражение. Но ты не любитель рисковать. К чему? Куда спокойнее промолчать, пройти мимо. Тобой всегда и во всем движут холодный расчет и осторожность. Иной раз ты напоминаешь мне кибернетического робота.

Т а м а ш (задетый). Да, вижу, ты здорово меня изучил.

П о н г р а ц. Пришлось. И еще хочу сказать — тебе не удастся прожить легко, как говорится, без сучка, без задоринки, не удастся переждать в сторонке. Пойми, даже самую сложную математическую задачу в конце концов решают. Это я и пришел тебе сказать. О дне заседания по новому рассмотрению твоего дисциплинарного дела я извещу тебя. (Направляется к выходу.)

Т а м а ш. Постой!

П о н г р а ц. Никакого сговора между нами быть не может.

Т а м а ш. Пусть сам черт с вами сговаривается. Я только хочу заявить — я ухожу, я отказываюсь у вас работать. Считайте, что меня уже нет в тресте. Я не допущу, чтобы меня втаптывали в грязь. Вас много, а я — один, и я слишком щепетилен, чтоб позволить себе такую роскошь — тягаться с вами.

П о н г р а ц. Ты ошибаешься, думая легко отделаться. Знаю, на что ты рассчитываешь. Инженеров твоего профиля мало, они нарасхват, и ты полагаешь, что, уволившись, тут же получишь более выгодное предложение и все пойдет по-старому. Не выйдет! Новое рассмотрение твоего дисциплинарного дела состоится, и ты должен понести наказание. Пусть все узнают, каков ты есть на самом деле, пусть узнают, что подлость никогда не прощается. (Уходит. Слышно, как резко хлопнула входная дверь.)

Т а м а ш (садится за письменный стол и закрывает лицо руками. Несколько секунд сидит неподвижно, затем, решившись, нервно набирает номер). Алло!.. Говорит Шолтэс! Попросите к телефону товарища Седечи… (Пауза.) Это вы, Марина? Я хотел бы поговорить с Седечи… Хорошо, жду… (Пауза.) Не можете соединить? Почему?.. Совещание? (Сердито.) Так вызовите!.. Я Шолтэс, прошу его всего на одну минуту! Ладно, жду… (Пауза.) Не может выйти? (Снова вспылив.) Передайте ему… (Сдерживаясь.) Впрочем, ничего ему не говорите… Алло, алло! Не кладите трубку!.. Алло!.. (Но там, очевидно, положили трубку, и поэтому он тоже кладет трубку и снова набирает номер.) Алло! Говорит Шолтэс!.. (Раздраженно.) Пожалуйста, юрисконсульта Фабиана… Жду… (Пауза.) Его нет в тресте?.. Когда он вернется?.. Понимаю. (Бросает трубку и, снова облокотившись на стол, закрывает лицо руками.)

Входит  Е в а.

Е в а. Я готова, только подожду Андреа… (Внимательно посмотрев на Тамаша.) Что случилось? Нездоровится? (Подходит к нему.)

Т а м а ш (берет ее за руку). Ева, у меня большая беда.

Е в а. У тебя? (Убежденно.) Не верю. С тобой никакой беды случиться не может. Я пять лет была твоей женой и видела, что ты в конце концов всегда выходил сухим из воды. В этом тебе нет равных.

Т а м а ш. На сей раз, кажется, не удастся. Меня выгоняют с работы. Ко мне только что приходил наш кадровик, он заявил мне об этом.

Е в а. С чего это тебя станут выгонять?

Т а м а ш. Помнишь подвесную дорогу в Иванде? (Поясняет с явным смущением.) По поводу этой дороги Кернэр и приходил в тот вечер…

Е в а. Беда невелика. Сегодня выгонят, а завтра предложат десяток новых должностей, а послезавтра — еще больше.

Т а м а ш. Но меня увольняют с административным взысканием. С таким клеймом трудно будет устроиться на приличное место. Уже и теперь все двери передо мной захлопывают. Звоню этому бесхребетному Седечи — велит мне передать, мол, у него совещание. Звоню Фабиану — тоже где-то совещается. Случись с человеком беда — вокруг него сразу же глохнут телефоны.

Е в а. Кто у вас в кадрах?

Т а м а ш. Все еще Понграц.

Е в а. Ты, кажется, его недолюбливаешь.

Т а м а ш. Вернее — он меня не выносит. Вероятно, чем-то недоволен. Все, по его мнению, мало работают. Не горят на работе, энтузиазма не хватает. Надо, мол, всегда перевыполнять план… Словом, старик — идеалист, а считает себя убежденным материалистом. (Хватает Еву за руку.) Ева, ты должна остаться, должна поддержать меня. Сейчас, когда мне предстоит трудная борьба, когда я должен все начать заново, ты не вправе меня бросить! Раньше ты всегда меня выручала, всегда поддерживала…

Е в а. Тебе действительно нужна моя помощь?

Т а м а ш. Да, только с тобой я сумею пережить это трудное для меня время.

Е в а (не желая его обидеть). Мне всегда нравилась твоя прямолинейность. Ты во всем старался найти главное для себя и без лишних хлопот взять то, что тебе было нужно, а то, что казалось лишним, мешающим жить, — ловко отстранить