столько потому, что они раньше созревают, сколько потому, что их социальная активность имеет более конструктивный, просоциальный и прошкольный характер. Кроме того, учительницам с ними легче «управляться». В советское время от двух третей до трех четвертей всех секретарей школьных комсомольских организаций составляли девочки. Властные и одновременно послушные взрослым девочки-подростки (яркий художественный портрет этого типа написал Александр Володин в рассказе «Твердый характер», 1955 г.) подавляли спонтанную, неорганизованную мальчишескую энергию, вытесняя мальчиков на периферию официальной школьной жизни и в неформальные уличные сообщества.

Еще сложнее обстоит дело в классе, при общении лицом к лицу, когда социальные моменты неразрывно переплетаются с интимно-личностными. В каждом школьном классе наряду с топ-мальчиками существует группа топ-девочек, которые умело манипулируют мнениями одноклассников и чье признание очень важно для любого мальчика. Хотя девочки предпочитают в первую очередь тех мальчиков, которые пользуются наибольшим авторитетом в мальчишеской группе, престиж мальчика в этой группе сильно зависит от его успеха у девочек.

Вначале критерии этих предпочтений кажутся более или менее стандартными, групповыми, но в дальнейшем, причем очень быстро, происходит их индивидуализация, и это подрывает структуру ранее сложившихся однополых групп. Нравится им это или нет, мальчики вынуждены мириться с тем, что «их» девочки сплошь и рядом несовместимы друг с другом, а девочки специально педалируют эту несовместимость, чтобы утвердить и доказать свою власть и влияние. Например, при организации праздничных компаний мальчики легко переносят присутствие не особенно симпатичных им парней, а девочки то и дело ставят вопрос так: «Я или она!» В результате смешанные компании создаются, как правило, не вокруг мальчиков, а вокруг девочек, оттесняя мальчишескую дружбу на периферию и побуждая организовывать отдельные мальчишники. Это едва ли не первая групповая победа девочек над мальчиками в школе, достигаемая самостоятельно, без помощи взрослых.

Какие качества нужны мальчику-подростку для успеха у девочек? Когда в одном английском исследовании типологизировали наиболее успешных в этом плане шестиклассников, они оказались совершенно разными (Renold, 2007). Тодд – типичный нарцисс, которому нужна «герла», чтобы чувствовать себя крутым и успешным. Даже если девочка его не привлекает, ему важно, чтобы она у него была, причем обязательно красивая. Постоянные романы со сменными девочками сочетаются у него с мизогинией и презрением к женщинам, по-настоящему он любит только себя. Для Пита, напротив, важно наличие чувства влюбленности: «Я люблю девочек… В этом моя жизнь». Отношения с девочкой хорошо дополняют его групповой статус футбольной звезды. Девочки меняются, но ему важен не только секс. Питу необходимо, чтобы о нем кто-то мечтал, он хочет быть желанным, заботится о внешности и т. п. А третий успешный бой-френд Том от девочек вообще ничего не хочет и легко может без них обойтись, но он такая душка, что все девочки в классе его обожают, а все мальчики соответственно ему завидуют.

Соревнование между мальчиками и девочками, как на индивидуальном, так и на межгрупповом уровне, развертывается и в учебной сфере. Дело это тонкое. Как было показано выше, упрощенных теорий об однозначных учебных преимуществах мальчиков над девочками или наоборот педагогическая статистика не подтверждает. О том же говорят и обсервационные исследования.

Норвежские психологи систематически сравнивали участие девочек и мальчиков в руководимых учителем классных дискуссиях в четырех возрастных группах (1, 3, 7 и 9-й классы) (Aukrust, 2008). Во всех четырех классах мальчики были активнее девочек, разница была минимальной в 1-м и максимальной в 9-м классе. Девочки охотнее высказываются, когда их вызывает учитель, мальчики делают это по собственному почину. Тем самым они вроде бы «забивают» и подавляют девочек. Однако многое зависит от пола учителя. Разница в степени активности мальчиков и девочек в присутствии учительницы уменьшается, а в присутствии учителя-мужчины возрастает, мальчики делают больше спонтанных замечаний. Но самое главное – за этим стоят не просто гендерные различия, но и различия между а) участием в разговоре и ученьем, б) участием и влиянием, в) участием и умением выступать публично.

При недостаточно нюансированном исследовании – а наличие нюансов зависит не столько от идеологических установок, сколько от профессиональной компетентности исследователей – эти тонкие различия не замечаются, все сводится к традиционному: кто кого подавляет или у кого лучше способности. Фактически же повышенная активность мальчиков может компенсироваться повышенной старательностью девочек, не говоря уж о том, что мальчики, как и девочки, сильно отличаются друг от друга.

Чрезвычайно важна и специфика учебных предметов. «Парадокс современной общеобразовательной школы состоит в том, что содержание учебных планов и учебных предметов имеет явно технократическую и естественнонаучную направленность, то есть в основном мужской уклон. Осуществлять же эту стратегическую линию должны в большинстве своем учителя-женщины, предъявляющие требования (прилежание, усидчивость, дисциплинированность), которые ближе девочкам. Школьные требования нацелены на тщательность выполнения заданий, проработку деталей, в заданиях велика доля исполнительства и мало творчества» (Ильин, 2002. С. 301).

По мнению Е. Н. Ильина, с которым согласны многие педагоги и психологи, все это ставит в более выгодное положение девочек. Однако ситуация в классе может быть варьировать на уроках по разным предметам и в зависимости от пола и индивидуальности учителя.

Пресловутое «отставание мальчиков» способствовало появлению на Западе общественного движения за возврат школы к практике раздельного обучения. Как и все подобные инициативы, это движение противоречиво.

С одной стороны, за ним стоит социальный консерватизм, протест против идеи гендерного равенства и стремление вернуться к патриархальному прошлому. Эта тенденция особенно заметна в США, где переход от раздельного обучения к совместному был осуществлен наиболее радикально. В 1972 г. раздельное обучение в государственных учебных заведениях было практически запрещено, закон допускал создание однополых школ и классов только в особых случаях, например для занятий соревновательным спортом, сексуального образования и хорового пения. Консервативные политики и журналисты доказывают, что совместное обучение с самого начала было ошибкой и надо вернуться к традиционным формам обучения. Когда в ноябре 2006 г. министерство просвещения эти ограничения ослабило, допустив возможность создания однополых школ и классов, их число стало быстро расти. Феминистские организации усмотрели в этом замаскированное наступление на права женщин. Американская ассоциация университетских женщин опубликовала по этому поводу специальное заявление, в котором подчеркивается, что реальная проблема американского образования вовсе не совместность, а отсутствие средств, недостаток учителей, переполненные классы, неадекватные помещения и плохое оборудование, от чего в равной степени страдают как мальчики, так и девочки.

Заметную роль в спорах о плюсах и минусах раздельного обучения играют также групповые интересы занятых в нем учителей. Преподаватели однополых школ, естественно, стремятся доказать, что они успешнее своих конкурентов, что вызывает острую полемику.

В 2004 г. президент британской Ассоциации женских школ,