* * *

Я посылаю сестре записку, которую доставляет самый надежный человек Ричарда Берти, спрятав в чулке. Добравшись до Катерины, послание определенно провоняет его потом. Не знаю, сможет ли она ответить. Я не представляю, как она себя чувствует и доживет ли до получения письма.

Работник Берти сообщает, что пронес письмо в ее комнату с охапкой дров, но не знает, прочитала ли его Катерина. Ответа нет.

Ни бабушку, ни ее детей, ни меня не вызывают ко двору в Вестминстер, но сплетни распространяются вниз по реке от служанки к служанке, через уличных торговцев, продавцов свечей и доярок. Все в Лондоне, включая нас, знают, что Елизавета наконец готовится выйти замуж и ее выбор пал на Карла II, эрцгерцога Австрийского, сына покойного императора Священной Римской империи Фердинанда.

Этот мощный союз объединит Англию с великим европейским родом Габсбургов. Никакие континентальные державы, привыкшие к вражде Папы, не посмеют вторгнуться в нашу страну. Мы восстановим свое положение в христианском мире и перестанем быть чужаком для европейской веры. Сможем помочь Марии, королеве Шотландии, или оставить все как есть. Ее крах или успех не повлияют на нас, когда союзниками Англии будут Габсбурги.

И мы добьемся этого практически без лишних жертв. Ни Елизавете, ни всей стране не придется менять веру. Она не должна будет поставить его как супруга выше себя. Он не станет королем-консортом. Карл – младший сын в семье, он привык быть вторым. Самое главное, пожалуй, заключается в том, что и эрцгерцогу не надо менять религию – он будет совершать все обряды без свидетелей, с личным священником, тем более в каждом королевском дворце есть часовня. Карл будет служить мессу, никому ее не навязывая. Примером своей страны, которая была то католической, то протестантской, в зависимости от правителя, мы покажем, что можно жить в гармонии. Бог един, но к нему можно обращаться по-разному. Воля Господа одна – мы должны любить друг друга. Иисус никогда не призывал к убийству. Ни один отрывок из Библии не требовал смерти Джейн, никакой закон – ни человеческий, ни божественный – не требует нашего заключения.

Однако меня не купишь этой великолепной перспективой. Будь я свободна, не потратила бы и момента своей жизни на обсуждение этого. Елизавета убеждает совет в том, что намерена выйти за эрцгерцога, но я никогда не поверю, что она заменит кем-то Роберта Дадли; члены Тайного совета рады, что решился вопрос наследования, а королева, желая еще больше отвлечь их, просит совета и интересуется их мнением.

В основном она поступает так, чтобы удовлетворить членов палаты общин, которые в прошлом году требовали от нее объявления наследницы и настаивали на кандидатуре законной протестантки – моей сестры Катерины. Теперь Елизавета, как рыночный шарлатан, вытягивающий монеты у доверчивых людей, говорит, что прислушалась к их совету и готова выйти замуж за католика из рода Габсбургов, что счастливая пара (несомненно) к осени родит ребенка, так что ей не нужно называть преемницей ни Марию Стюарт, заточенную на острове, ни Катерину, запертую у сэра Оуэна. Ведь Елизавета обещает подарить стране прекрасного сына, который будет племянником императора Священной Римской империи и внуком Генриха VIII, и мир возрадуется тому, что любовь победила ненависть и смогла снова гармонично объединить католиков с протестантами, так что все могут быть счастливы – кроме, конечно, Катерины, меня и Марии, королевы Шотландии. Мы трое навсегда останемся в заточении и (надеюсь) будем забыты.

* * *

Сплетни из Лондона обрывками доходят до нас и распространяются по всему королевству. Хотя Елизавета якобы готова выйти замуж ради страны, хотя она убедила императора Священной Римской империи, что возьмет в супруги его брата, совет не пришел к единому мнению, и за их неуверенностью королева скрывает свою решимость жить и умереть незамужней женщиной. Ее кузен Томас Говард, граф Норфолк, считает, что брак с таким великим принцем ничуть не угрожает королевству, а, напротив, принесет выгоду, и вера жениха не станет преградой. Предложения и обещания эрцгерцога уверяют нас в том, что мы сможем жить при королевском супруге-католике, который ходит на мессу отдельно от всех. Остальные члены совета возражают: Фрэнсис Ноллис, непоколебимый протестант, Роберт Дадли, непоколебимый дадлеист. Протестантские лорды – сэр Уильям Герберт, граф Пемброк и сэр Уильям Парр, маркиз Нортгемптон – объединяются, чтобы отговорить королеву от брака с католиком: страна, по их мнению, такого не потерпит, народ не будет пить за здоровье лежащего в колыбели малыша, если тот наполовину католик. Роберт Дадли добавляет, что иностранный ухажер еще и непривлекателен. Кто-то подхватывает, называя его уродливым и заявляя, что у всех Габсбургов ужасно слабый подбородок – неужели Елизавета хочет выйти за человека, похожего на белку?

Прямо перед Рождеством Елизавета все-таки сообщает императору Священной Римской империи, что не возьмет его брата эрцгерцога Карла в мужья. Естественно, она наносит серьезное оскорбление всей семье Габсбургов и выставляет Англию упрямой и бесконечно еретической страной перед католической частью христианского мира. Лучше бы она вообще не притворялась, что собирается замуж. Теперь нас считают предателями. Французы, преследующие каждого протестанта в пределах своего государства, особенно озлоблены, и Елизавета снова осталась без наследника, не считая свергнутой королевы Марии в одной тюрьме и моей бедной сестры в другой. Мы вернулись к исходной позиции – игре с наследованием королевства, которая позволяет Елизавете свободно любить Роберта Дадли.