– И ведь не скажешь, что женщины ему не по нраву, – вздыхал Эдвард, которому не раз приходилось успокаивать разгневанных отцов местных красавиц, а однажды даже заплатить отступные разъяренному мужу.

– Да женюсь я, женюсь, – со смехом говорил ему Питер. – Рано мне пока семьей обзаводиться.

Но в 1264 году все изменилось.

Как обычно, во всем был повинен Генрих III, который за несколько лет до того ввязался в очередную политическую интригу, на этот раз устроенную папой римским Александром IV. Папа посулил второму сыну Генриха, Эдмунду, королевский престол в Сицилии, который требовалось отвоевать у Манфреда – незаконнорожденного сына императора Фридриха II Гогенштауфена. Брат Генриха, Ричард Корнуоллский, ставший к тому времени королем Германии, прекрасно осознавал нелепость подобной затеи и предупредил об этом короля, но тот стоял на своем, мечтая создать могущественный союз христианских монархов Англии, Германии и Франции. С характерным для него непостоянством Генрих поспешно заключил перемирие с королем Людовиком IX Святым, отказавшись от всех притязаний на владения во Франции, на всякий случай женил старшего сына, Эдуарда, на Элеоноре, дочери кастильского короля-рыцаря Фернандо III, и пообещал Александру IV деньги на ведение военных действий в Сицилии, хотя королевская казна была пуста.

Абсурдное соглашение вызвало резкое недовольство среди английской знати. Все понимали, что война за чужестранные земли приведет к весьма плачевным последствиям для Англии.

– Кому все это нужно?! – возмущался Годфруа. – В Уэльской марке неспокойно, королевством управляют дурно, сам Генрих погряз в долгах… Лучше бы дома порядок навел.

К тому времени папа римский отправил своего легата ко двору Генриха за обещанными деньгами, пригрозив, что за нарушение договора отлучит короля от Церкви и объявит интердикт по всей Англии.

Давно было ясно, что Генрих – никудышный правитель, поэтому бароны объединились и потребовали от короля реформ и изгнания чужеземцев. В 1258 году по образцу Великой хартии вольностей были составлены так называемые Оксфордские провизии. Бароны объявили Генриху, что не станут исполнять условия договора с папским престолом до тех пор, пока король не согласится с предписаниями Оксфордских провизий. Генриху пришлось принять унизительные условия, по которым королевская власть фактически передавалась выборному совету аристократов, куда входили как английские бароны, так и Лузиньяны, французские родственники Генриха по материнской линии.

Одним из создателей Оксфордских провизий стал Симон де Монфор. В истории Англии он занимает весьма противоречивое место. Дело в том, что основатель английского парламента был не англичанином, а французом и происходил из знатного рода графов Тулузских. В свое время Монфор прогневил короля тем, что женился на его овдовевшей сестре Элеоноре, вопреки ее обету постричься в монахини; из-за этого Генрих отказался дать за сестрой приданое, и Монфор начал долгое судебное разбирательство. Вдобавок Симон де Монфор презрительно относился к англичанам и, подобно суровому схоласту Роберту Гроссетесту, требовал улучшать нравственность местного населения любыми возможными методами, даже насильственными. Он был прекрасным полководцем, который, не стесняясь в выражениях, пенял Генриху на недостатки его военных кампаний, а видя, что король не умеет управлять страной, не скрывал желания показать, как это делается. Иначе говоря, он был типичным европейским аристократом – умным, заносчивым и беспардонным.

Несомненно, он обладал огромным талантом, способностью подчинять окружающих своей воле и, в отличие от Генриха, знал, чего именно добивается. В истории Англии он оставил заметный след, как сияющий росчерк метеора в ночном небе.

В 1258 году за несколько месяцев Монфор изменил всю систему правления страной: теперь три раза в год именем короля созывалось особое собрание баронов и рыцарей – парламент, – на котором обсуждались общее состояние и нужды государства; королевские шерифы графств избирались из местных жителей сроком на год. Монфор считал, что подобные обширные преобразования системы государственного управления больше всего соответствуют независимому складу ума жителей острова Британия.

В октябре 1258 года об этом было объявлено на латыни, по-французски и по-английски в каждом графстве, а король и так называемое содружество общин – все бароны, рыцари и свободные люди – должны были принести клятву верности новому правительству.

Питер Шокли принес эту клятву вслед за мужчинами семейства Годфруа.

– Новое правительство наведет порядок в стране, – ухмыльнулся сын Жоселена, Гуго.

– Вы видели Монфора? – спросил Шокли.

– Да, – негромко ответил старший Годфруа. – Редкий наглец, но свое дело знает.

Вскоре после этого Урбан IV, новый папа римский, объявил о расторжении договора с Генрихом в отношении Сицилии и заключил союз с Карлом Анжуйским. Впрочем, в Англии это не удивило никого, кроме разве что короля, который только теперь сообразил, что задаром отдал власть в руки Симона де Монфора и парламента.

– Что ж, королю придется смириться и жить по новым законам, – объявил Годфруа.

Увы, в этом он ошибся. События последующих четырех лет развивались характерно для феодального общества.

Поначалу казалось, что Эдуард, старший сын Генриха, восстанет против отца и с помощью Симона де Монфора захватит власть, однако отец с сыном вскоре помирились. Генрих упросил папу римского освободить его от данной клятвы и объявить ненавистные провизии недействительными, изгнал Монфора и, как прежде, окружил себя иностранными аристократами в ущерб английской знати. Разумеется, недовольные бароны призвали Монфора и вместе с ним подняли восстание, вошедшее в историю под названием Баронской войны. Ситуация менялась ежемесячно – политические победы одерживали то сторонники короля, то мятежные бароны, но до кровопролития пока не доходило.

Впрочем, все эти важные события не оказали большого влияния на Сарум. Бассеты и Лонгспе, уилтширские аристократические семейства, придерживались умеренных взглядов или выступали на стороне короля. В 1261 году шерифа, склонявшегося к поддержке Монфора, поспешно сменил ставленник короля Ральф Рассел, в под чинении которого был отряд воинов, разместившийся в старом замке на холме. В новом городе с тревогой следили за развитием событий.

– Воевать с королем никто не хочет, но дальше так жить нельзя. Надо все решить раз и навсегда, – сказал однажды Годфруа, выражая общее мнение.

Однако ни одна из враждующих сторон не желала идти на уступки.

Наконец в 1263 году решено было прибегнуть к арбитражу французского короля Людовика IX Святого.

С виду это был прекрасный выбор: благочестивый и миролюбивый король-крестоносец, образец справедливого и благородного феодального монарха, заключил с Англией мирный договор и вдобавок считался номинальным сюзереном Генриха III, которому все еще принадлежала одна французская провинция – Гасконь.

Итак, к Рождеству 1263 года Людовик Святой приготовился рассудить короля Англии и его мятежных баронов.