наездников и в других цветах питомцы расторгуевского завода имели блестящую призовую карьеру. Думаю, что имена лошадей последней серии – Лирина, Пекина, Меркурия, Пальмиры, Молодого-Кряжа – у всех в памяти.

Во время расцвета спортивной деятельности Расторгуев построил замечательную призовую конюшню, лучшую в Москве. Она находилась по Старой Башиловке, в одном из переулков, если не ошибаюсь – в Морковном. Конюшня была построена по плану известного архитектора. Посредине ее находился выводной зал, направо и налево от него были расположены денники (лошади в таких денниках реже простужаются, ибо конюшня окружена теплыми стенами). Широкий коридор служил удобным местом для проводки лошадей, он проходил и через зал, и пространство для проводки было очень велико. В углу конюшни было помещение для фуража и ванная комната с приспособлениями для ножных ванн, с углубленным бетонным полом, куда можно было налить воды по колено лошади. Тут же был устроен душ для спины и поясницы лошади и второй душ для всего тела. В другом углу конюшни находились аптека и упряжная; их разделял коридор, который вел в большой запряжной сарай, соединенный с манежем. Манеж, приспособленный для гонки и езды лошадей, был точной копией знаменитого малютинского манежа. Все это конюшенное здание было расположено в середине обширного двора, и вокруг конюшни был устроен проездной круг для тротовой и даже маховой работы. Я несколько раз бывал на этой замечательной конюшне, а потому хорошо знаком с ее устройством.

Расторгуев пользовался в Московском беговом обществе большим авторитетом. Вскоре после того, как он начал призовую охоту, его избрали действительным членом общества. Затем он вошел в правление общества, так как был избран казначеем. В должности казначея Расторгуев пробыл очень долго, а действительным членом оставался всю жизнь. Согласно традиции, установившейся в Московском беговом обществе, на должность казначея всегда избирался кто-либо из представителей именитого московского купечества, так что капиталы общества постоянно находились в надежных руках. В случае каких-либо растрат или финансовых непорядков такой казначей, крупный миллионер, обычно из своего кармана пополнял кассу, а иногда и ссужал обществу деньги. Расторгуеву его казначейство обошлось очень дорого: он поплатился весьма крупной суммой, которую должен был выплатить из своего кармана…

Расторгуев был не только выдающимся спортсменом, но и страстным охотником до городских лошадей. В свое время его пары, пары с пристяжкой и одиночки его жены славились на всю Москву. У Расторгуева были замечательные городские выезды, у него служили лучшие кучера, настоящие мастера своего дела, и городскую охоту Расторгуев понимал хорошо. Он знал лучших московских кучеров, их приемы и сноровки езды, их достоинства и недостатки и любил рассказывать о них. Он также был знаком с крупнейшими городскими охотниками и всегда был в курсе всех новостей городской охоты. По части запряжки и экипажей Расторгуев был настоящим специалистом. Обладая тонким вкусом, он умел так собрать пару, так наладить одиночку своей жены Анеточки, что эти выезды всегда обращали на себя внимание москвичей. К.К. Кноп, большой любитель городской охоты, был по этой части выучеником Расторгуева и сам стал хорошим знатоком этого дела.

По собственному признанию Расторгуева, его учителем в коннозаводском деле был М.И. Бутович. Он же ввел Расторгуева в Московское беговое общество. Позднее большое влияние на Расторгуева имели В.В. Варли и А.Д. Чиркин. С 1890-х годов Расторгуев уже совершенно самостоятельно вел коннозаводское дело, имел свои взгляды и мнения, и лишь один Варли, который служил у него управляющим, оказывал на него влияние.

Прежде чем основать свой завод, Расторгуев три-четыре года охотился, мог присмотреться к рысистым лошадям. Он был знаком с некоторыми охотниками, а потому вошел в коннозаводское дело хотя и не опытным человеком, но и не новичком. Большое влияние имел на него Михаил Иванович Бутович, и впоследствии Расторгуев всегда с благодарностью вспоминал о нем. Это было время, когда Бутович безвыездно жил в Москве и еще не отрекся от мира. Убеленный сединами, глубоко знающий, опытный, очаровательный собеседник и добрейший человек, Михаил Иванович Бутович ежедневно бывал у Расторгуева и взял его под свое покровительство. По его указаниям и согласно его советам были куплены первые лошади и организован завод. От остальных рысистых заводов он отличается тем, что первоначальный состав лошадей оказался выдающимся и составил основание и ту базу, из которой впоследствии по женским линиям вышли все лучшие расторгуевские рысаки. Это говорит о том, что завод составлял глубокий, опытный и проницательный знаток. Все кобылы, за редким исключением, были куплены по указанию и выбору М.И. Бутовича. Обычно молодой, неопытный коннозаводчик накупал лошадей, почти всегда неудачно, и из них составлялось первоначальное ядро завода. Впоследствии, когда приходили знания и опыт, негодных лошадей обычно продавали и заменяли более подходящими. Иногда путем долгой заводской работы улучшали это первоначальное ядро. Расторгуев избег этих неудач: он обратился к М.И. Бутовичу и воспользовался его почти пятидесятилетним коннозаводским опытом и выдающимися познаниями в области призового дела. Я полагаю, что этот благоразумный поступок имел место потому, что Дмитрий Алексеевич, человек торговый, учел выгоду положения и не преминул этим воспользоваться. Уже будучи знаменитым коннозаводчиком, он нередко в кругу друзей и охотников называл себя учеником Михаила Ивановича Бутовича и говорил, что ему был обязан славой своего завода и своим успехом на коннозаводском поприще.

Посмотрим теперь, из каких элементов состоял первоначальный состав расторгуевского завода. Среди производителей завода был целый ряд жеребцов, купленных между 1887 и 1891 годами. После этого Расторгуев почти не покупал лошадей, а если такие покупки и были, то они носили случайный характер и сколько-нибудь серьезно на общей генеалогической картине завода отразиться не могли. У меня хранится том «Заводской книги русских рысаков», где напечатана опись завода Д.А. Расторгуева, и там есть пометки об отдельных лошадях, сделанные мною в свое время со слов Расторгуева. Оказывается, лужинский Ворон (Варвар – Красотка) и серый Кролик-Чародей (Кролик – Чародейка 2-я) были куплены вместе с усадьбой Тарыгово у Дунаева и употреблялись главным образом для случки с крестьянскими кобылами, хотя и покрыли первое время двух-трех рысистых маток. Мосоловский Быстрый был куплен непосредственно у П.П. Мосолова по выбору и совету Варли, который, как старый голохвастовский слуга, был поклонником Бычковой крови. Кряж-Быстрый, впоследствии создавший славу заводу Расторгуева, был куплен самим Дмитрием Алексеевичем у Малича. Капитал, Машистый, Серебряный и Удалой были приобретены по совету М.И. Бутовича; Чернец – по указанию А.Д. Чиркина, который очень им увлекался и впоследствии имел от него приплод в своем небольшом заводе. Относительно двух последних жеребцов, жихаревских Потешного и Рындёнка, у меня никаких пометок не сохранилось.

Таковы