class="p1">А пока они летели над мостовыми — мимо окон, балконов и черепичных крыш. И отовсюду высовывались дети. Карлсон спрашивал их всех, какие у них были отметки за поведение.

— Хорошие! — отвечали все.

— Покажи-ка! — говорил он.

Детям приходилось показывать дневники, табели и справки, и тех, у кого действительно были отличные отметки, Карлсон сажал впереди, а троечников и хулиганов он сажал позади себя.

— Вот видишь, как всё просто, и ничего не надо бояться.

— А я и не боюсь, — отвечал Малыш, хотя его била крупная дрожь. Ему очень не хотелось слушать ни страшные, ни весёлые сказки, ему хотелось обратно к маме. Но он твёрдо знал, что это не самое страшное, а самое страшное — как раз превратить свою жизнь в погоню за справками о хорошем поведении.

Они неслись по небу, забираясь всё выше, и хлопал над головой чёрный бархатный плащ, и тускло светили пронумерованные Карлсоном звёзды.

Сам Карлсон гулко хохотал, размахивал шваброй и шептал Малышу на ухо:

— Не надо бояться, не надо! Да не бойся, дурачок, это ведь сон, хоть ты и не проснёшься.

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

22 апреля 2013

Стая (2013-04-23)

Малыш был частью Свободного Народа, и Свободный Народ считал его своим.

Он кричал «Волки! Волки!» в ночную тьму, и в ответ повсюду зажигались жёлтые глаза его братьев. Он кричал «Во-о-олки-и!», и не было случая, чтобы они не пришли.

Большой бурый медведь с опилками в голове от одного сезона дождей до другого учил его жизни.

Розовая пантера на его глазах убила буйвола за пять минут и научила его смерти.

Медведь быстро научил его Языку Джунглей, Закону Джунглей и узелковому письму.

На этом братья-волки сочли его образование оконченным.

Малыш носился со своими серыми братьями по тропинкам и читал птичий и звериный помёт, как букварь.

Больше всего Малышу нравилось пить свежую кровь, которая ещё дымилась и насыщала на весь день. Особенно вкусной она была в час полной луны, когда кровь и жёлтый круг в небе делали тело Малыша невесомым, а движения — стремительными.

Тогда он всю ночь мчался по джунглям, пока небо не вспыхивало розовым, а Луна не пряталась среди гор.

Однажды он съел обезьяну. Когда он укусил её за шею, она смешно вскинула руки и что-то забормотала на Языке Джунглей. Но, видно, пришёл её час — жизнь её была коротка, а обезьяна была так беспечна, и никто в нужный момент не сказал ей: «Берегись!»

И эта обезьяна, как и многие другие существа, стала с Малышом одной крови — кровь эта текла по его лицу, и братья-волки с уважением глядели на мальчика.

«С волками жить — по-волчьи выть, — сказал тогда Медведь с опилками в голове философски. — Всё равно, доброй охоты тебе, Малыш. Не ты, так тебя».

Все джунгли знали Малыша: вот он, Серенький Волчок, придёт и схватит за бочок, и Малыш приходил, хватал, тащил — за бочок, во лесок, туда, под куст, туда, откуда никто не возвращался.

Как-то раз, прогуливаясь среди скал, он услышал стрёкот в небе. Этот звук был необычным, тревожным, и братья его заскулили, прижав уши. Шерсть их встала дыбом, но Малыш ничего не боялся. Вдруг со стороны Сухого Ручья раздался треск деревьев. Стрёкот утих, и что-то большое упало в джунгли с неба — так в облаках дыма и огня падали с неба каменные яйца. Эту картину он видел на стенах полуразрушенного храма, опутанного лианами и обросшего мочалой.

Барельефы на стенах храма изображали таких же двуногих, как и он, но Малышу всё равно больше нравилось бегать на четвереньках.

Добравшись до Сухого Ручья, он осмотрелся.

На большой поляне он увидел треснувшую скорлупу механизма, сквозь который пророс Красный Цветок. Прямо перед ним воткнулся в землю погнутый пропеллер, а поодаль лежал толстый человек с окровавленным лицом.

Человек тянул к нему руки.

— Слава Богу, — шептал он. — Мальчик, иди сюда… Подойди к дяде Карлсону, мальчик… Мальчик, помоги, мальчик, сюда, сюда, слава Богу, а то тут волки повсюду, каждый кустик рычит, страшно, ты сам голодный, наверное, я тебе варенья дам, тефтели у меня в банке есть, ты вот тефтели, поди, не ел никогда, а, мальчик?..

Малыш сразу понял, что кинжал не понадобится.

Он осторожно, чтобы не спугнуть, оскалился, зарычал перед атакой, как требовал того обычай. И стал готовиться к прыжку.

И, чтобы два раза не вставать — автор ценит, когда ему указывают на ошибки и опечатки.

Извините, если кого обидел.

23 апреля 2013

История про то, что два раза не вставать (2013-04-23)

Сегодня поутру мы разговорились с доброй Олюшкой о группе Дятлова. (Это был приступ прокрастинации, тем более, что я заболел каким-то гриппом, и мне было не с руки звонить разным-то людям по делам.

Я даже послал ссылку на своё старое мнение по этому поводу. Тем более, что на днях один мой старый товарищ вдруг попросил меня написать о группе Дятлова. В этот момент я испытал чувства, схожие с ощущениями гинеколога из анекдота, к которому в переходе пристала с нескромным предложением некая гражданка. Впрочем, персонаж анекдота встреченную гражданку убил, а я своему товарищу объяснил, что рецензию на старую книгу про уральскую трагедию писать не буду. Тем более, что всё уже написал раньше — и рецензии разные, и даже, прости Господи, художественную прозу.

Поэтому я выложу текст, который я писал совсем другое место, но там начальники его сочли скучным, меж тем, сама мысль мне дорога.

Так вот, вся телевизионная неделя проходила под знаком Дятлова.

Малахов бьёт в бубен, не отстают кинематографисты, а уж прозы написано удивительно много. Да и я, каюсь, грешен — насчёт прозы.

Но рациональный разговор по поводу признанных Тайн невозможен.

Куда интереснее, как устроено общество и то, как оно обращается с таинственными историями.

История несчастных туристов — просто хороший пример. Она произошла полвека назад, вяло обсуждалась и раньше, но только сейчас, буквально на наших глазах, вводится в фокус общественного внимания. Эта история — становится коммерческим продукт, и теперь останется таким продуктом навсегда. Фильм, снятый по её мотивам, конечно, не будет последним, и я не удивлюсь, что вскоре откроют туристический маршрут на знаменитый перевал — любители пощекотать нервы всегда найдутся. Уже