– Их могут быть тысячи, тех, кто хотел бы видеть мертвыми обоих правителей, – негромким голосом начал Атто, – и у всех на то свои причины. Морские державы, Голландия и Англия очень заинтересованы в том, чтобы ослабить Австрию и Францию, обоих главных противников в этой войне. Поскольку кто бы из них ни выиграл войну, он приобретет главенствующее положение, а этому они хотели бы помешать. Если выиграет антифранцузский альянс и Карл, брат Иосифа, взойдет на престол Испании, то в руках у Габсбургов будет Европа от востока до запада, от Вены и до Мадрида, и они станут очень сильными правителями.

– Именно этому хотят помешать англичане и голландцы, воюя с Францией, – заметил я.

– Все верно, и спустя одиннадцать лет они своего мнения не меняют. Они практически достигли своей цели – обезвредили Францию. С экономической точки зрения страна почти уничтожена. Кроме того, внук наихристианнейшего короля не так охотно поддается руководству своего деда, как предполагалось. Поговаривают, что он даже подумывает о формальном отказе от трона, чтобы покончить с войной. Теперь в мозаике не хватает только последнего элемента: лишить Людовика XIV наследника, который мог бы перечеркнуть план по обезвреживанию Франции.

– А каким образом великий дофин может помешать их замыслам? – удивился я. – В газетах совершенно ясно пишут, что у него не настолько сильный характер, как у его отца.

– Внешность обманчива, как и в случае с его матерью, покойной королевой Марией Терезией Габсбургской, упокой, Господи, ее душу. Он не любит громких слов и сознательно не вмешивается в политические и военные дела. Однако не потому, что ему не хватает опыта, а из-за большого уважения к его величеству. Франция и вся Европа очень много потеряют, если великий дофин умрет, потому что если он когда-либо станет королем, то для его собственного народа и для других стран настанет Золотой век. Кстати, в отличие от его отца, – и эти слова аббат подчеркнул особо, – если бы тщеславие не подстегивало его к реформам, которые могут помешать государственному миру, то он был бы поистине справедливым, рассудительным и добросовестным правителем, очень милосердным по отношению к беднякам.

– А почему же такой миролюбивый король настроил против себя морские державы?

– Власть Голландии и Англии основывается на всемирной торговле, и самые пышные барыши получаются только в войне.

– Я думал, война вредит сделкам.

– Маленьким – да, и очень. А крупные трансакции приносят прибыль благодаря ослаблению стран. Господь Бог дал людям для жизни плодородную землю. Но если поля становятся неплодородными из-за грабежей, пожаров и разорения войной, народ оказывается бессилен против спекулянтов и ростовщиков, которые заставляют их платить за товары в пятьдесят раз больше, чем они стоят! Проворство рук уже ни к чему крестьянам, если нужно выжить, нужны деньги, много денег, чтобы покупать то, что в мирные времена они безо всяких усилий производили сами. Без денег вообще ничего нет, даже в самой отдаленной деревне. Ты и представить себе не можешь, сколько людей бесконечно обогатилось за время войны. Возьми Тридцатилетнюю войну, которая разразилась менее столетия тому назад. Тогдашние ростовщики – сильные мира сего сейчас. И когда короли вынуждены были влезать у них в долги, то эти гарпии принимали в качестве вознаграждения даже дворянские титулы.

«От пронырливого кастрата и до седого моралиста – как все меняется с течением времени!» – думал я, слушая Атто. Теперь аббат возмущается даже аристократией. Его рассуждения отличаются от тех, которые я слышал от него двадцать восемь лет назад; они казались мне совершенно идентичными речам моего покойного тестя, который был янсенистом.

– С таким королем, как великий дофин, – продолжал Мелани, – Франция наконец отошла бы от наглости и разрушения; однако Англия и Голландия хотят, чтобы произошло совсем иное. Франция должна продолжать приходить в упадок, народ должен ненавидеть двор. Врагам Франции досадно, что у наихристианнейшего короля есть взрослые сыновья и внуки; идеально было бы, если бы у него вообще не было наследников или только младенец, что равнозначно. Потому что сегодня все не так, как тогда, когда наихристианнейший король взошел на трон в нежном возрасте, в четырнадцать лет: в то время королева-мать, Анна Австрийская и премьер-министр, кардинал Ришелье, а позднее кардинал Мазарини заботились о том, чтобы защитить страну от других претендентов. Теперь нет королевы и нет премьер-министра. Людовик XIV сосредоточил всю власть в своих руках. Если умрет он, то при регенте страна будет все равно что без руководителя, оставленная на растерзание первому попавшемуся интригану, быть может, даже кому-то из Англии или Голландии, кто придет, чтобы разрушить Францию.

Однако существуют и другие проблемы, продолжал Атто.

– Еще в феврале начали говорить о том, что Иосиф I вынашивает мысль предложить Франции разделение Испании, чтобы его брату Карлу досталась, к примеру, Каталония и ее столица Барселона.

– Правда? Будет ли это хорошим решением для Испании?

– Пожалуй, да. Однако знаешь, что это будет означать на самом деле: что оба главных противника, Франция и Австрия, будут управлять процессом мира, и судьба Европы, как и на протяжении столетий, останется в их руках. Именно этого не хотят ни Англия, ни Голландия. Морские державы хотят разрушить старый миропорядок и возвести новый, под своей эгидой. Нет, Франция и Австрия не могут сами заключить мир, им придется его выстрадать. На условиях Англии в основном и Голландии.

– По вашему мнению, Иосиф I нежелателен для Англии и Голландии, что бы он ни сделал?

– Вот именно. Война, мир – неважно: Австрия, Франция и Испания уже не могут сами распоряжаться своими судьбами. Англичане и голландцы хотят покончить с национально-государственным суверенитетом. Поэтому они приняли участие в войне и ждут не дождутся, чтобы разделить владения испанской короны в Новом Свете. Девственная земля, огромная, без права и закона. Все хитрые торговцы, которые были всегда, точно знают: тот, кто владеет этими территориями, тот держит в своих руках мир. И они нисколько не собираются отдавать его испанцам, французам или немцам.

– Значит, по этой причине, – подытожил я, когда Атто закончил свою речь, – вы убеждены, что обе морские державы что-то предприняли против его императорского величества?

– Это одна возможность. Но не единственная.

Существовала и вторая гипотеза: причина внутри империи.

– Ты знаешь, конечно же, что Карл и Иосиф презирают друг друга, – сказал Атто. – Они всегда ненавидели друг друга, с тех пор как отец настроил их таким образом, предпочтя младшего старшему. Природа одарила их слишком по-разному, семья сделала их врагами. С момента, как Иосиф стал императором, Карл ненавидит его до глубины души, будучи вынужденным сражаться за трон.

Если бы Иосиф умер, то Карл поменял бы корону ненадежную, то есть испанскую, на верную и лучшую: императорскую корону в Вене.

– У Иосифа только две дочери, единственный сын умер во младенчестве. Если он умрет, то ему наследует Карл. Разве это кажется тебе плохим поводом для убийства?