— Интересно, — ответил я. — Мы с ним еще в одном деле тренируемся... Сюрприз готовим.

— Чего?!

— «Сюрприз», говорю.

— А-а-а... — так и не понял Браток. — А чего это от тебя Детенышем пахнет?

— Ё-моё! Я и забыл!.. Айда покажу. Только тихонько... А то все уже спят.

Проникли неслышно в гостиную — Тимур на пороге!

— Ну вы — гады! — говорит. — А если бы я сам не проснулся?

Расцеловались они с Братком, пошли смотреть Катюшку. А она в спальне — там, где раньше жил Тимур, а сейчас Рут с Шурой спят. Там и для нашей Кэтрин кроватку поставили.

— Слушайте, ребята! — говорит Тимур. — Если я сейчас не разбужу маму и Шуру и не познакомлю их с Братком — они меня завтра живьем съедят! Я им столько про тебя рассказывал, Браток!..

— Буди! — говорю. — Только Катеньку не потревожь... А ты, Браток, не выражайся и постарайся произвести впечатление. С понтом — вроде бы совсем ручной...

* * *

... Так почти до утра и протрепались впятером: Браток, Тимур, Рут, Шурик и я.

Наша Китти всего один раз во сне захныкала. Рут ей дала чего-то попить из маленькой бутылочки, и она снова задрыхла.

А перед самым рассветом Браток встал и сказал, старательно избегая неприличных слов:

— Я, конечно, извиняюсь... Но Моя там, наверное, уже с ума сходит... Я еще там неподалеку одну Козочку приглядел. Так что спасибо за компанию. Извините, если что не так...

Облизал меня так, что я стал вроде как бы глазированным! И ушел.

* * *

Наташа — бывшая Векслер, а еще раньше — Мутикова, ныне — Наташа Пински устроила все! Ну как всегда.

Ее молитвами и деловитостью в «Беверли-Хиллз-отеле», в нашем бунгало появилась молоденькая, очень симпатичная негритяночка — студентка Калифорнийского университета, которая говорила на английском, испанском, французском и немецком и подрабатывала в фирме по уходу за очень маленькими детьми. То, что нам было нужно!

Катька была пристроена, Рут могла распоряжаться собой, как угодно — чистить перья к торжественному вечеру; в каком-то безумно дорогом районе, который перевернул моё представление о Лос-Анджелесе, как об «одноэтажной Америке», в пункте проката вечерних туалетов выбрать себе платье, а Шуре — смокинг. У Джека смокинг, оказывается, был собственным. С прошлого дня рождения.

Нас же с Тимуром неугомонная Наташа посадила в машину и повезла на «Парамаунт». Там в пошивочных мастерских при гигантских костюмерных нам с Тимуром были тоже заготовлены праздничные наряды. Об этом заранее позаботилась Наташа, позвонив сюда еще из Нью-Йорка.

Выяснилось, что они вместе с Рут обмерили спящего Тимура и факсом отослали на студию его размеры. Ну а уж изготовить для Тима курц-фрак (это без задних хвостатых фалд и только лишь по пояс.) для студии было плевым делом.

Мне тоже сотворили смокинговый пиджачок с белой манишкой и «бабочкой». Слава Богу, догадались не надрючивать на меня портки!

Наши костюмы подогнали прямо на нас и сделали это за три с половиной минуты...

Я посмотрелся в зеркало и остался очень доволен. Смокинг мне был даже очень — к морде!

Все это нацепили на вешалки, запихали в специальный чехол, чтобы не помялось, и повесили в машине. И Наташа повезла нас туда, где вечером будет происходить ЭТО.

— Вечером вы будете в таком зашоре, что ни черта не сможете увидеть, — сказала она.

Не скрою, самым интересным оказался зал для прессы, куда после награждения будут заходить лауреаты и отвечать на вопросы журналистов в меру своей находчивости и остроумия.

Сам я его описывать не буду.

Я честно спёр из американско-русского журнала «Вестник» кусок статьи одной тетки, которая ведет в «Вестнике» раздел «Новости Голливуда». Потом я даже с ней познакомился: наша — бывшая москвичка, сейчас замужем за одним очень симпатичным америкашкой, зовут — Марианна Шатерникова. Тетка — будьте-нате!

Так вот она написала про это гораздо лучше, чем я смог бы сам рассказать. Вот этот украденный кусок:

«... На мой дилетантский взгляд, наша комната выглядела как зал управления космическими полетами. Вся она была тесно уставлена длинными столами, за которыми сидели 200 журналистов. Перед каждым красовался персональный компьютер и персональный телефон. Все деловито говорили по телефонам, одновременно выстукивая на компьютерах свои тексты. В четырех углах были развешаны телевизоры, по которым будут показывать подъезжающих к аудитории звезд. Слушать же приветственные вопли зрителей можно будет только через наушники, их выдают в обмен на водительские права.

Вдоль одной стены на фоне разрисованного «Оскарами» занавеса была устроена небольшая эстрада: сюда будут подниматься победители для ответов на вопросы журналистов. У другой стены стоял стол со скромной «здоровой пищей»: ломтики овощей и фруктов, сандвичи с индюшатиной. Все дамы принаряжены. 99 процентов — в черном. Мужчины в смокингах и при «бабочках». У одного из-под парадных брюк выглядывали кроссовки...»

* * *

Но чего не могла сделать Наташа — это получить пригласительные билеты для всех наших. На Боба, например... На Морта Пински с Айрин, на Пита Морено с Нуэнгом.

Билеты же на торжественные награждения «Оскарами» никогда не продавались, и пропускная система была фантастически строгой.

Вот этого уже добился наш старик Стив! Для всех! Кроме Боба...

На своем самолете из Майами прилетела Нэнси Паркер, узнала, что ее бойфренду — сержанту полиции Чжи-Бо отказали в приглашении, поехала в Организационный Комитет, устроила там дикую истерику с визгом и матом, обвинила всех в расизме и заявила, что сейчас же будет звонить в Вашингтон, в Белый дом!

Еще спустя десять минут она получила официальное приглашение для Боба, как для члена семьи «Оскаровской» номинантки.

Ну любит мисс Нэнси Паркер Китайцев, и все тут!..

— До выезда у нас есть еще минут десять, — шепнул мне Тимур. — Смыливаемся в садик и повторяем наше упражнение еще пару раз... А вдруг? Чем черт не шутит, а, Кыся?!

* * *

Нет, я не буду описывать то, что смогли увидеть больше двух миллиардов Людей во всем мире на экранах собственных телевизоров, а еще один миллиард — прочитать об этом в газетах на всех языках Земного Шара!

Какого черта?! В конце концов, что бы там обо мне ни писали и ни говорили, я всего лишь — КОТ! И у меня на эту штуку — свой Котовый взгляд. Да, достаточно узкий и, прямо скажем, специфический. Хотя, как мне кажется, не лишенный некоторого интереса.

В смокингах, манишках и «бабочках» были все поголовно!!! Со знакомыми кинолицами, с незнакомыми, но все в этой «официантской» униформе. Даже Пит Морено, даже Боб, Джек, Морт...

Даже я, черт бы меня побрал! Хорошо, что я был хоть без штанов с этими шелковыми лампасиками... Хоть чем-то отличался от этого общего «звездопада».