Близнецы молча переглянулись. Вмешалась Хейзел:

– Ну зачем быть таким ортодоксом, Роджер? Я возьму на себя заботу об их образовании. Дам им все, что нужно. Меня школьная наука чуть не загубила вконец, пока я не поумнела и не взялась сама себя обучать.

Роджер Стоун подарил матери мрачный взгляд:

– Значит, ты берешься их обучать. Нет, спасибо. Предпочитаю более нормальный подход.

– «Нормальный»! Роджер, это слово ничего не значит.

– Может, здесь и не значит. Но я хочу, чтобы близнецы выросли настолько нормальными, насколько это возможно.

– Роджер, а ты встречал когда-нибудь нормальных людей? Я – никогда. Так называемый «нормальный человек» – это воображаемый образ. Любой представитель рода человеческого, начиная с пещерного человека Йо-Йо и кончая высшим продуктом цивилизации, то есть мной, так же эксцентричен, как ручной енот, стоит только застать его без маски.

– Что касается тебя – тут спору нет.

– Это справедливо для любого. Ты пытаешься сделать близнецов «нормальными», а сам только задерживаешь их рост.

– Ну довольно! – Роджер Стоун встал. – Кастор, Поллукс – пойдемте со мной. Просим нас извинить.

– Да, дорогой.

– Слабак, – сказала Хейзел. – Я только начала разогреваться для обличительной речи.

Отец увел близнецов к себе в кабинет и закрыл дверь.

– Садитесь. – Близнецы сели. – Теперь можно поговорить спокойно. Ребята, я серьезно беспокоюсь о вашем образовании. Можете жить, как хотите, – стать пиратами или добиться избрания в Большой совет, но вырасти неучами я вам не дам.

– Конечно, папа, – ответил Кастор, – но мы же учимся. Мы все время учимся. Ты сам говорил, что из нас инженеры получше, чем из половины тех сопляков, что прилетают с Земли.

– Допустим. Но этого недостаточно. Нет, я не спорю – большинство предметов вы можете изучить самостоятельно, но я хочу заложить в вас правильную, систематическую, незыблемую основу математических знаний.

– Да мы на дифференциальных уравнениях собаку съели!

– Мы учебник Хадсона наизусть знаем, – добавил Поллукс. – Мы считаем тройной интеграл в уме быстрее, чем Хейзел. Если уж мы и знаем что-нибудь, так это математику.

Роджер Стоун грустно покачал головой:

– Вы можете считать на пальцах, но рассуждать не умеете. Вы, наверно, думаете, что интервал между нулем и единицей равен интервалу между девяносто девятью и ста?

– А разве нет?

– А разве да? Если так – можете вы это доказать? – Роджер снял с полки кассету с пленкой и вставил ее в свой учебный проектор. Перемотав пленку, он спроецировал нужную страницу на стенной экран. Это была таблица разделов математики, которые успел к тому времени изобрести человеческий разум. – Посмотрите, где вы находитесь на этой странице.

Близнецы заморгали. В левом верхнем углу были названия дисциплин, которые они изучили, – дальше простиралась неизвестная территория. Даже большинство названий было им незнакомо. Близнецы действительно разбирались в различных технических вычислениях – тут они не хвастали. Они достаточно освоили векторный анализ, чтобы самостоятельно разбираться в электротехнике и электронике; достаточно хорошо знали классическую геометрию и тригонометрию, чтобы владеть астронавигацией, и были достаточно подкованы в неэвклидовой геометрии, тензорном исчислении, статистической механике и квантовой теории, чтобы управлять атомным реактором.

Но им никогда не приходило в голову, что они всего лишь топчутся на окраине огромной и удивительной области математики.

– Папа, – тихонько спросил Поллукс, – что такое гиперидеал?[60]

– Самое время, чтобы ты это узнал.

Кастор подозрительно посмотрел на отца:

– А ты сам-то учил все это, папа?

– Не все. Не совсем все. Но мои сыновья должны знать больше, чем я.

Они договорились, что во время полета близнецы будут усиленно заниматься математикой, и не только под поверхностным руководством отца и бабушки – занятия будут вестись систематически, по заданиям заочных курсов, получаемых с Земли. Они возьмут с собой столько пленок, чтобы хватило на год, а выполненные задания будут отсылать из каждого порта, куда будут заходить. Мистер Стоун удовлетворился этим – в глубине души он считал, что человек, овладевший математическим инструментарием, может одолеть любую науку – с наставником или без него.

– Теперь, ребята, насчет вашего груза. – Близнецы навострили уши. – Так и быть, я его приму на борт…

– Ух ты, как здорово, па!

– …по себестоимости. Вы представите мне расчеты, и я их проверю. Не пытайтесь надуть меня, не то наложу штраф. Хотите стать бизнесменами, так не путайте свою профессию с надувательством.

– Есть, сэр. Только… мы не можем определиться, пока не узнаем, куда летим.

– Это верно. Ну что ж – подойдет вам Марс в качестве первой остановки?

– Марс? – Близнецы устремили взор в пространство и беззвучно зашевелили губами.

– Ну, хватит подсчитывать прибыль – вы пока не на Марсе.

– Марс? Марс – это просто отлично, папа!

– Очень хорошо. Еще одно: отстанете в занятиях – и я вам медного свистка не дам продать.

– Мы будем заниматься, папа!

И близнецы поскорей удалились. Роджер Стоун посмотрел на закрытую дверь с нежной улыбкой, которую редко позволял видеть близнецам. Хорошие парни! Какое счастье, что небо не наградило его парочкой послушных, воспитанных пай-мальчиков!

Добравшись до своей комнаты, Кастор схватился за сводный каталог компании «Экспорт Четырех Планет».

– Кас… – начал Поллукс.

– Не приставай.

– Ты замечал, что папу все время надо подталкивать, чтобы он принял свое решение?

– Конечно. Подай-ка мне логарифмическую линейку.

5. Велосипеды и вылет

«Роллинг Стоуна» перевозила в космопорт бригада портовых рабочих, несмотря на протесты близнецов, которые хотели взять напрокат вездеход и платформу и проделать это самостоятельно. Они хотели выполнить эту работу за половинную стоимость, а оставшейся половиной оплатить фрахт своих товаров до Марса.

– Застрахуете? – поинтересовался отец.

– Ну, не совсем, – ответил Поллукс.

– Мы берем риск на себя, – добавил Кастор. – У нас ведь есть актив, чтобы его покрыть.

Но Роджер Стоун не дал себя уговорить – он предпочел, и не без основания, чтобы эту тонкую работу проделали настоящие профессионалы. Космический корабль на поверхности почти так же беспомощен и неуклюж, как выброшенный на берег кит. Пока корабль стоит на хвостовых плавниках носом в небо, с остановленными гироскопами, его кое-как поддерживают в равновесии три боковые опоры, выставленные в трех направлениях. Чтобы перевезти корабль на новое место, нужно оторвать эти опоры от грунта – и тогда он может перевернуться от малейшего сотрясения. «Роллинг Стоун» надо было перевезти через горное ущелье в порт, который находился в десяти милях от стоянки. Сначала корабль подняли домкратом так, чтобы хвост оказался в двух футах над грунтом, потом подвели под него широкую платформу и закрепили корабль на ней. Один рабочий управлял вездеходом, другой сидел в центре управления корабля. Не сводя глаз с пузырька в нивелире, связанный телефоном со своим напарником, он держался за рукоятку, управляющую равновесием корабля. Под каждым хвостовым стабилизатором находился гидравлический ртутный цилиндр, и рабочий с помощью рукоятки мог подать давление в любой из трех цилиндров, чтобы выровнять возможное отклонение в пути. Близнецы сопровождали его наверх.