В дом одновременно вошли Элли и Хизер, встретившиеся в автобусе по пути домой. Руби и Брэндан, сидевшие рядом на диване и смотревшие телефильм «Блю Питер», сразу заметили, что между тетей и племянницей явно произошла какая-то размолвка. Хизер с недовольным лицом прошла в свою комнату. Она всегда старалась выполнять свой долг и поступать по совести, а потому решительно не одобряла действий Элли. Через несколько дней Хизер собиралась временно переехать к своей дочери: вскоре у Дэйзи должен был родиться второй ребенок, и дочь с зятем попросили Хизер присмотреть за Гарри, пока его мать будет в роддоме. Все, кроме Пикси, уже успели пережить шокирующее известие об истинной натуре Клинта и были искренне рады тому, что Дэйзи и Майкл нашли друг друга и живут дружно и счастливо.

– Сынок, смотри, что я тебе купила! – воскликнула Элли, державшая по большой хозяйственной сумке в каждой руке.

Она вытащила из одной из сумок цветастую, кричаще яркую рубашку.

Покраснев, Брэндан заявил:

– Я не буду это носить!

– Брэндан, не груби матери. Это очень красивая, модная вещь.

– Элли, ему больше нравятся футболки, – мягко проговорила Руби.

– Не может же он носить одни футболки! Ведь в школу он ходит в рубашках?

– Мне приходится заставлять его, кроме того, все его школьные рубашки серого цвета.

– Я подумала, что он мог бы надеть это, когда мы поедем в Ирландию.

Повисло продолжительное молчание. Элли старалась не смотреть в их сторону, сделав вид, что разбирает покупки.

– В Ирландию? – недовольным старушечьим голосом спросила Руби.

– Если точнее, в деревеньку неподалеку от Дублина. Я собираюсь некоторое время пожить у одного знакомого, Феликса Конвэя, – это брат Лайама. Брэндана я беру с собой.

– Но ты не можешь просто так забрать его из школы!

– Бабушка, я могу делать все, что сочту нужным, – надменно заявила Элли, тряхнув длинными темными волосами.

– И как долго ты собираешься оставаться в Дублине?

– Пока еще не знаю.

– Я не хочу ехать в Дублин! – решительно произнес Брэндан.

Он очень редко плакал, но сейчас Руби увидела, что его глаза наполнились слезами.

– Сынок, мы всего лишь немного поживем в гостях.

– Ты только что сама сказала, что не знаешь, когда вернешься, – заметила Руби. – Вот что я тебе скажу: давай поговорим об этом попозже.

Она имела в виду ближайший вечер – Брэндан уже будет спать, и она сможет высказать Элли все, что думает. Однако Элли не собиралась уступать.

– Нет, бабушка, давай поговорим обо всем прямо сейчас, – ответила она, глядя прямо в глаза Руби. – Брэндан мой сын, и я хочу его забрать. Да, я знаю, что была плохой матерью, но отныне все изменится. Я забираю его с собой в Дублин и скажу честно – возможно, я не вернусь. Пришла пора остепениться, и я решила переехать в Крегмосс, к Феликсу Конвэю.

– И тебе абсолютно наплевать на мнение самого Брэндана, на его чувства?

– Ему всего лишь восемь лет, и скоро он ко всему привыкнет.

И тут Брэндан набросился на женщину, называвшую себя его матерью, и стал колотить ее маленькими кулачками.

– Мне не восемь! – крикнул он. – Мне пока еще семь! Ты даже не знаешь, когда мой день рождения! Я не поеду с тобой в Ирландию, – немного спокойнее произнес он и топнул ногой. – Не поеду, и все!

– Дура ты, дура! – потеряв терпение, воскликнула Руби. – Погляди, что ты наделала. Знаешь, Элли Донован, когда Господь наделял людей здравым смыслом, ты, должно быть, стояла в очереди последней.

Она оттащила Брэндана от матери и прижала тяжело дышащего мальчика к груди. Его маленькое сердечко бешено колотилось.

Руби давно уже не испытывала такой злости, но, если бы она сейчас излила свои чувства, это расстроило бы Брэндана еще больше.

У Элли хватило благоразумия сделать вид, что она смущена своей оплошностью.

– Прости меня, бабушка, – сказала она. – Я не хотела никого обижать, но Брэндан – мой сын. Наверное, ты понимала, что рано или поздно это все равно произойдет. Я уже купила билеты на завтра на самолет, и давай больше не будем это обсуждать. Он обязательно меня полюбит, правда, Брэндан?

Элли взъерошила сыну волосы, но тот резко оттолкнул ее руку и свистящим шепотом проговорил:

– Я никогда тебя не полюблю. Никогда, слышишь?!

Самые большие неприятности всегда приходили в ее жизнь внезапно, без предупреждения. Все могло идти, как обычно, но уже в следующую минуту небо словно падало на землю, и весь мир менялся. Бегство Джейкоба в армию, смерть Артура Каммингса, гибель Роба и Ларри… Но жизнь все равно продолжалась – иногда становясь лучше, чем раньше, иногда наоборот.

Проворочавшись всю следующую ночь без сна, Руби обнаружила, что стала не такой упрямой и не такой уверенной в себе, как когда-то. Мысль о том, что из ее жизни исчезнет Брэндан, была невыносимой – занять его место в ее сердце не мог никто и ничто. Если бы она знала, что мальчик будет счастлив с матерью, ей было бы легче отпустить его – но самым мучительным было осознание того, что Элли сделает его глубоко несчастным. Руби понимала: что бы ни делала Элли, Брэндан никогда не будет любить ее сыновней любовью.

Утром, спускаясь вниз по лестнице, Руби пошатывалась от усталости, а в голове ее пульсировала тупая боль. К ее удивлению, Хизер уже встала. Дочь встретила ее обеспокоенным взглядом:

– Мама, я слышала, как ты всю ночь ворочалась в постели. Как ты себя чувствуешь?

– А как ты думаешь?

– Если бы можно было что-нибудь сделать! Мы недопустим этого!

– Хизер, ты прекрасно знаешь, что сделать мы ничего не сможем, – устало проговорила Руби. – Ты же адвокат. Все, что говорит Элли, – истинная правда.

– С юридической точки зрения да, но с моральной она не права. Грета знает, что Элли уезжает?

– Она зайдет сегодня, чтобы попрощаться.

Некоторое время спустя появился Брэндан в сопровождении Элли. К удивлению Хизер и Руби, на мальчике была новая рубашка.

– Он надел ее без пререканий! – торжествующе заявила Элли.

– Это потому, что он послушный мальчик, – сказала Руби, протянув правнуку руку. Она чувствовала, что в любую секунду может расплакаться.

Ни слова не говоря, Брэндан сжал ее пальцы.

Пришла Грета. Она была одна. Грета объяснила, что Сафрон в детском садике. Четыре поколения рода О'Хэган уселись в зале и в ожидании такси, которое должно было отвезти Элли и ее сына на вокзал, завели натянутый разговор. Из Ливерпуля в Дублин не было прямых авиарейсов, поэтому приходилось ехать на поезде до Манчестера. Вечером Элли уложила в сумки одежду и игрушки Брэндана.