– Ага, кроме того, что, когда стрельба закончилась, я прикинул, что нам лучше лететь в Ковисс к доктору Натту. Мулла выглядел так себе, и я боялся за Джона. Затаки сказал: «Конечно, почему бы нет, мне все равно нужно в Исфахан», – вот мы и прилетели. По дороге радио отказало. Я тебя слышал, а передать ничего не мог. Ну и ладно.

Эйр увидел, как Старк опять принюхался, понимая, что такой психопат, как Затаки, никогда бы не предоставил Старку те полномочия, которые он ему дал, – и не стал бы защищать его – за столь незначительную помощь.

Техасец открыл дверь бунгало. В тот же миг великолепный острый аромат чили окружил его со всех сторон, перенеся его домой, в Техас, в божий край, к тысяче обедов и ужинов. Мануэла приготовила ему выпить, как раз то, что он любил. Но он не притронулся к бокалу, а сразу прошел в кухню, взял большую деревянную ложку и попробовал варево. Мануэла следила за ним, затаив дыхание. Еще одна ложка.

– Ну надо же, а! – радостно произнес он. Такого вкусного чили он не пробовал никогда в жизни.

Плотина Диз. 16.31. 212-й Локарта был припаркован у гаража, служившего одновременно и ангаром, недалеко от ухоженной посадочной площадки для вертолетов, которая находилась рядом с выложенным булыжником двором перед домом. Локарт забрался на вертолет и стоял там, осматривая колонку несущего винта с ее многочисленными соединениями, штифтами, фиксаторами и проблемными точками, но не обнаружил ничего подозрительного. Он осторожно спустился вниз и тщательно вытер руки от смазки.

– О'кей? – спросил Али Аббаси, растянувшийся рядом на солнце. Это был тот самый молодой иранец с очень красивым лицом, пилот вертолета, который перед самым рассветом помог освободить Локарта на базе ВВС в Исфахане и потом сидел рядом с ним на протяжении всего перелета сюда. – Все в порядке?

– Конечно, – ответил Локарт. – Машина проверена и готова лететь.

День выдался славный: безоблачный и теплый. Когда через час с небольшим солнце сядет, температура упадет градусов на двадцать, а то и больше, но это его не беспокоило. Он знал, что не замерзнет, потому что генералы всегда заботились о своем комфорте – и комфорте тех, кто был им необходим, чтобы выжить. В данный момент я необходим Валику и генералу Селади, но только в данный момент, подумал он.

Из дома до него донесся приглушенный смех, смех также доносился от людей, которые загорали или купались в прозрачной голубой воде озера внизу. Дом выглядел как инородное тело посреди царившего вокруг запустения – современное одноэтажное просторное бунгало на четыре комнаты с отдельным помещением для слуг. Дом стоял на небольшом возвышении над озером и плотиной – единственное жилое строение во всей округе. Во все стороны от озера и плотины простиралась голая пустыня – невысокие холмики, торчащие тут и там на высокогорном плато, лишенном всякой растительности. Добраться сюда можно было только пешком или по воздуху, на вертолете или легком самолете, для которого на этой неровной местности была вырублена очень короткая и узкая взлетно-посадочная полоса.

Сомневаюсь, чтобы даже легкий двухмоторник смог здесь приземлиться, подумал Локарт, впервые увидев ее. Только одномоторные машины. И развернуться в воздухе негде: если уж пошел на посадку, передумать не получится. Но убежище просто классное, сомневаться не приходится, просто отличное.

Али поднялся на ноги и потянулся.

Они прилетели сюда сегодня утром, перелет прошел без приключений. Подчиняясь приказам и указаниям генерала Селади, подправляемым вполголоса капитаном Али, Локарт держался у самой земли, петляя в ущельях и горных проходах, избегая любых населенных пунктов. Их радиостанция была включена все время. Единственным сообщением, которое они услышали – оно повторялось несколько раз, – была желчная трансляция из Исфахана о 212-м вертолете, полном врагов и предателей, удиравших в южном направлении, который следовало перехватить и уничтожить. – Они не передали ни наших имен, ни нашего регистрационного номера, – возбужденно проговорил Али. – Наверное, забыли все это записать.

– Черт, да какая теперь разница? – отреагировал Локарт. – Мы наверняка единственный 212-й, который находится в воздухе.

– Ладно. Не поднимайтесь выше трехсот метров и сейчас поверните на запад.

Локарт был поражен: он полагал, что они летят в Бендер-Делам, находившийся почти строго на юге.

– Куда мы направляемся?

– Забудьте про компас. Дальше вас поведу я.

– Куда мы направляемся?

– В Багдад. – Али рассмеялся.

Ему не называли пункт назначения до тех пор, пока они не были готовы сесть в нужном месте. К тому времени они пролетели от Исфахана более двухсот миль на низкой высоте, все время против ветра и с максимальным потреблением горючего, значительно превысив расчетную дальность полета – индикатор топлива уже торчал на нуле, – и сидевший рядом Али молился в открытую.

– Если мы сядем в этой Богом забытой пустыне, из которой нам никогда не выбраться на своих двоих, как быть с топливом?

– Там, где мы сядем, топлива будет полно… хвала Аллаху! – возбужденно воскликнул Али, когда они перевалили через гребень и увидели озеро и плотину. – Хвала Аллаху!

Локарт возблагодарил Бога следом за ним и быстро сел. Рядом с посадочной площадкой оказалась врытая в землю цистерна с горючим на пять тысяч галлонов и ангар. В ангаре нашлись кое-какие инструменты, баллоны с воздухом для шин и стойки с водными лыжами и лодочным оборудованием.

– Давайте уберем его отсюда, – сказал Али.

Вместе они откатили 212-й в ангар, куда тот поместился впритирку, и зафиксировали колеса упорами. Проверяя стояночное крепление несущего винта, Локарт заметил на полке наверху три дельтаплана. Они были покрыты толстым слоем пыли, и ткань во многих местах была порвана.

– Чьи это?

– Раньше здесь проводил свои выходные генерал имперских ВВС Хассейн Ариани. Это его дельтапланы.

Локарт присвистнул. Ариани был легендарной фигурой, командующим ВВС, который, если верить слухам, являлся для шаха тем же, кем в Древнем Риме был для императора начальник преторианской гвардии, был его доверенным лицом и был женат на одной из его сестер. Он погиб во время полета на дельтаплане два года назад.

– Так это здесь он разбился?

– Да. – Али показал рукой на другую сторону озера. – Говорят, он попал в турбулентность на границе неподвижного холодного воздуха и врезался вон в те утесы.

Локарт внимательно посмотрел на него.

– Говорят? Вы в это не верите?

– Нет. Я уверен, что его убили. Большинство людей в ВВС в этом убеждены.

– Вы хотите сказать, что над его дельтапланом поработали?

Али пожал плечами.

– Не знаю. Может, да, может, нет, только он был слишком осторожным и расчетливым пилотом и дельтапланеристом, чтобы угодить в болтанку. Ариани никогда бы не отправился летать в плохую погоду. – Али вышел из ангара на солнце. Внизу слышались голоса и смех некоторых из иранских офицеров и детей Валика, игравших на берегу озера. – Он пользовался моторным катером, чтобы подниматься в воздух. Надевал короткие водные лыжи, брался за длинный трос, закрепленный на катере, который несся по озеру, а когда набирал достаточную скорость, сбрасывал лыжи и взлетал, поднимаясь на сто пятьдесят, триста метров, потом бросал трос и кругами спускался вниз, приземляясь в каких-то дюймах от вон того плота.