отправил Мартину телеграмму о том, что делать, если все рухнет?

С: Я сказал ему, что нам нужен сценарий.

…

К настоящему времени ухудшение ситуации во Вьетнаме сделало обсуждение запросов на помощь в значительной степени неуместным. Но мы поддерживали их, чтобы избежать паники в Сайгоне и сохранить принцип не бросать союзника, терпящего бедствие.

ПРЕЗИДЕНТ – КИССИНДЖЕР

Пятница, 18 апреля 1975 года

22:10

…

К: …Я хотел познакомить Вас с последними данными о военной ситуации. Во Вьетнаме она ухудшается. Вы должны знать, что у нас может быть от четырех до десяти дней, и мы должны предположить, что к следующим выходным в худшем случае все закончится. Я хочу отправить Мартину телеграмму. Он согласился сократить число американцев до тысячи семисот тридцати в следующий вторник.

Ф: Американцы плюс узаконенные вьетнамские члены семьи?

К: Да. Я хотел бы сказать ему, чтобы он сократил число до тысячи двухсот пятидесяти, что составляет один заход на воздушном лифте. Но мы не должны объявлять эту цифру; это может вызвать панику.

Ф: Пока это неизбежно, давайте сделаем это, чтобы не получить негативных реакций.

К: Если мы сможем сократить до одной воздушной перевозки, не будет разницы между тысячью и тысячью тремястами, но у нас будут проблемы, если мы этого не сделаем. Я пригласил Добрынина [Анатолий Добрынин, посол СССР] завтра утром. Я хочу попросить его о временном прекращении огня, чтобы разрешить эвакуацию американцев и вьетнамцев.

Ф: У них есть контроль или власть, чтобы повлиять на прекращение огня?

К: Нет, вероятно нет, но я хочу попросить его не поставлять какое-либо военное оборудование в течение этого времени. Я за то, чтобы воспользоваться двумя шансами из двадцати, чтобы они могли помочь. Не знаю, есть ли у них власть, но они могут захотеть заявить о себе. Во-вторых, Ханой может захотеть контролируемого поглощения.

Ф: Мартин виделся с президентом [Тхиеу]?

К: Нет. […]

[…]

Ф: […] Надеюсь на лучшее. Это чертовски неприятная ситуация.

К: Это трагично. Сегодня я давал показания в комитете по международным отношениям палаты представителей.

Ф: Как все прошло?

К: [Уильям] Брумфилд [(республиканец – штат Мичиган) высокопоставленный член Республиканской партии], [Клемент] Заблоки [(демократ – штат Висконсин) председатель комитета от Демократической партии] вели себя не так уж и плохо. Некоторые из младших по возрасту вели себя отвратительно. Они высказывались в резкой форме, но и я не был мягкотелым. Я знаю, что это не соответствует Вашей политике примирения, но я вел себя жестко. Я просто хочу, чтобы запись показала, что мы это просили.

Ф: В том-то и дело. Общественность должна иметь возможность видеть, что это зафиксировано в протоколе. На встрече с пятью десятками журналистов из Новой Англии я занял такую же позицию.

К: Как Вы думаете, как все прошло?

Ф: Чертовски хорошо.

К: Кто-то был сегодня – о да, Эллиот Ричардсон [посол США в Великобритании].

Ф: Мой преемник?

К: Нет, он измеряет стены в моем кабинете. Знаете, его можно уговорить занять Ваше место.

Ф: Я собираюсь посоревноваться с Вами в этом.

К: Он сказал, что настроение в стране станет консервативным.

Ф: Верно. В Новой Англии мой подход к внутренней и внешней политике [основная внешнеполитическая речь в защиту разрядки] получил хороший отклик. И я действительно засветился в пресс-группе, посвященной ЦРУ и разведывательному сообществу [имеются в виду расследования комитета Черча]. Ни один президент, включая меня, не может работать с изуродованным разведывательным сообществом. Нет смысла разрушать агентство из-за одной ошибки, которую они сделали.

…

Как было обсуждено с президентом, 19 апреля я передал Брежневу через Добрынина «устную ноту» Форда. (Устная нота – это письменный документ, имеющий тот же статус, что и устная беседа, но оформленный в письменной форме для точности и придания особого звучания.) В ноте говорилось, что прекращение огня во Вьетнаме было необходимо для выполнения «эвакуации американских граждан и тех южных вьетнамцев, перед которыми у нас есть прямые и особые обязательства». Мы обращались к Москве, потому что «в наших долгосрочных взаимных интересах было довести ситуацию до конца таким образом, чтобы это не поставило под угрозу советско-американские отношения и не повлияло на отношение американского народа к другим международным проблемам».

Чтобы придать более реалистичный вид этому, по сути, устаревшему призыву, мы подчеркнули нашу готовность «обсудить особые политические обстоятельства, которые могут сделать это [прекращение огня] возможным» – другими словами, изменение политической структуры в Сайгоне. Мы блефовали по поводу опасных последствий нападения на аэродромы и пассажирские самолеты, хотя такой опытный наблюдатель за дебатами в американском конгрессе, как Добрынин, вряд ли воспринял эту угрозу всерьез.

Ожидая ответа Советского Союза, Грэм Мартин 20 апреля намекнул Тхиеу, что президент Южного Вьетнама мог бы рассмотреть возможность отставки. Мартин якобы говорил в своем личном качестве, хотя на самом деле демарш был одобрен Фордом из-за слабой надежды на то, что такой подход может привести к переговорам, что даст нам несколько дополнительных дней для эвакуации наших друзей. Тхиеу довольно ледяным тоном ответил, что сделает то, что будет лучше для его страны. Мартин закончил свой доклад Вашингтону этой душераздирающей нотой: «Я пошел домой, прочитал ежедневные сводки новостей из Вашингтона, принял душ, очень сильно вымылся самым сильным мылом, какое смог найти. Это не сильно помогло». Форд, Скоукрофт и я чувствовали то же самое.

ПОСОЛ ДОБРЫНИН – КИССИНДЖЕР

Суббота, 19 апреля 1975 года

00:10 ночи

К: Об этом мы говорили сегодня утром.

Д: По какому поводу – по первому?

К: Тому, по которому я передал Вам ноту.

Д: Да, я ее уже отправил.

К: Я знаю, но что я хотел добавить к этому, так это то, что в условиях, которые мы представляли себе, конечно, не потребовались бы какие-либо значительные американские силы для эвакуации.

Д: Незначительные.

К: Нет, ровно столько, чтобы не допустить столпотворения в аэропортах.

Д: Понятно.

К: Всего несколько сотен.

Д: Несколько сотен.

К: Ага.

Д: Ага. Это важный момент. Большое спасибо, Генри. Я добавлю это, и они пойдут сразу после…

К: И они улетят последним самолетом.

Д: Хорошо. Спасибо.

…

МИНИСТР ОБОРОНЫ ШЛЕЗИНГЕР – КИССИНДЖЕР

Понедельник, 21 апреля 1975 года

9:21 утра (закодированная телефонная связь)

К: Увидимся после встречи ВГСД. Вчера тебя не было на месте, а я не хотел обсуждать это по открытой связи.

Ш: Конечно.

К: […]

Ш: […] Совершенно очевидно, что у нас есть значительная мощь, но мы ограничены в ее использовании. Есть и