Низко пригнувшись, Севериан врезался в киборга. Массы трансчеловека в броне было более чем достаточно, чтобы опрокинуть машину на спину. Гибрид из плоти и механизмов рухнул на пол, но таллакс не был роботом с набором медлительных команд и руководящих логических схем. Внутри машины находился живой разум, чьи рефлексы были связаны с фибросвязками мышц.

Таллакс быстрым кувырком поднялся на одно колено и активировал оружие. Но Севериан разрубил гладием сверкающую казенную часть орудия и вставил пистолет между сцепленными кольцами горжета.

Внутри бронированного корпуса один за другим разорвались три болта. Миг спустя частица жизни внутри робота погасла. Лунный Волк укрылся за телом киборга, и там, где он только что стоял, полыхнула зеленая вспышка.

Таллакс повалился на бок, и Севериан в тот же миг увидел трех оставшихся киборгов.

Они приближались. Но находились слишком далеко друг от друга, чтобы атаковать вместе.

— Вы умнее, чем выглядите, — заметил Севериан.

Таллаксы пробивались через паникующую толпу, и тех, кто не успевали убраться с их пути, давили ногами.

— Но не достаточно.

Взорвались три гранаты, оставленные легионером на своем пути.

Вивьен закричала, когда на них изверглась скрученная скользкая масса. Это была морщинистая змея с радужной чешуей и вытянутым черепом, напоминавшим отвратительную смесь лисы и рептилии. Красная от крови и липкой слизи, она шипела и металась от боли своего рождения.

Голова существа разделилась на четыре клиновидных сегмента, каждый из которых наполняли длинные изогнутые клыки, блестевшие ядом. Из глаз сочился гной с красными и желтыми прожилками.

Вивьен и остальные отползли насколько позволяли оковы. Дети кричали и дергались в своих цепях, обдирая в кровь ладони о металл. Голова змея метнулась и вцепилась в раненное плечо Урии. Кожистые железы на шее вздулись, и полуживой мальчик забился в конвульсиях, когда в его тело проник яд. По коже распространились пурпурные пятна, как чернила на воде, а изо рта хлынул поток зловонной вспенившейся желчи. Стремительно развернувшись, змей вонзил клыки в ногу Оскара, и ребенок закричал от боли.

Раздалась серия оглушительных хлопков, и люди завопили.

Змей проигнорировал шум и выпустил Оскара, повернув разделенный на четыре части череп к Веспер. Чудовище метнулось вперед и дважды укусило — в руку и в шею.

Лалик умерла следующей, пытаясь защитить Ивали от атаки монстра. Она завыла, когда яд проник в нее, и змей накинулся на Ивали.

Вивьен закрыла глаза, но расслышала сквозь жалобные крики боли девочки вопли из толпы…

Вивьен резко открыла глаза.

Эти крики были такими же испуганными, как и ее собственные.

Люди бежали, а по всему помещению хлестали разряды молний, отражаясь от гигантских колонн и балок. Она мельком увидела гиганта в серой опаленной броне, который бросился на высокого однорукого робота. Воин исчез из виду, когда над ней поднялся смертоносный змей, широко открыв окровавленную пасть.

— Нет, пожалуйста! — закричала Вивьен, когда чудовище бросилось на нее.

Мелькнула рука и схватила змея за шею, его клыки щелкнули в сантиметре от девочки.

Рассвирепевшая тварь изогнулась и укусила руку спасителя Вивьен.

Аливия ударила змея головой об алтарь из ящиков.

Чудовище забилось, хлеща во все стороны похожим на длинный кнут хвостом.

Аливия приставила ствол серпенты Ферлаха к черепу и нажала спусковой крючок.

Голова взорвалась фонтаном крови и костей.

— Ты не навредишь моей дочери, — заявила женщина.

Агония была невообразимой, ничего подобного Аливия не ощущала за всю свою долгую жизнь. Боль растекалась по ее телу, словно раскаленный электрический заряд. Нечеловеческий метаболизм женщины, мистический и почти бессмертный, боролся с укусом змея, с ядом, рожденным в космическом пламени.

Звуки криков и стрельбы исчезли.

От обезумевших синапсов в глазах потемнело, а мышцы ног свело судорогой. Аливия держалась за ящики, изрыгая пурпурную желчь.

— Мама! — закричал голос неподалеку.

Она подняла глаза, но увидела только размытую тень. Женщина знала этот голос, но не могла вспомнить, чей он.

— Ребека? Это ты? — прошептала она, горло словно сдавило тисками. — Милка?

— Это я, мама, Вивьен.

Аливия кивнула и из нее хлынула пурпурно-черная рвотная масса. Ее грудь вздымалась, словно кузнечные мехи, но ее снова вырвало. Струя отвратительного яда залила ящики.

Женщина сморгнула слезы, услышав тошнотворный треск и влажный звук отделяемой от костей плоти. Она судорожно вдохнула тошнотворный из-за запаха некроза и свежей крови. Никогда в жизни Аливия не была такой слабой, она с трудом удерживала серпенту.

Аливия обняла Вивьен, ее отравленная плоть вспучилась и покрылась пурпурно-желтыми пятнами. Женщина крепко прижала дочь к груди, не позволяя смотреть на происходящий на алтаре ужас.

Укушенные дети менялись.

Невидимый творец их переделал.

Преобразовал.

Раздувшиеся под действием нематериальных ядов тела лопнули, судорожно и с неестественной энергией двигаясь к невидимой цели. Эмпиреи придали новый замысел их плоти, мясо стекало с костей и сливалось в одно нечестивое целое.

Второе пришествие, безупречное рождение кошмара.

Он рос быстро, превращая принесенную в жертву мертвую плоть в одновременно поразительную и отвратительную форму. Изящные конечности обтягивала мягкая розовато-лиловая кожа. Блестящее и гладкое, с когтями, рогами и кошачьими глазами существо, тем не менее, было прекрасным. Его влажный язык обещал в равной степени вершины наслаждения и невероятные пытки. Взращенный в чреве умирающей расы и порожденный запретными желаниями суккуб.

Демон.

И все же существо было незавершенным, а превращение незаконченным. Оно прыгнуло к Аливии. Одна нога была слишком тонкой, переделанная плоть и кости наполовину сформированы. Тварь потянулась к женщине хитиновыми клешнями пурпурно-черного цвета.

Аливия подняла серпенту и нажала спусковой крючок.

Пули пронзили новорожденного демона, оставляя сияющие отверстия в его теле. Тварь завопила от боли и наслаждения. Из ран лился яркий как фосфор ихор, но существо продолжало идти, испытывая нескончаемую муку.

Черные глаза демона сулили экстаз смерти.

— Твоя плоть обещана мне, — сказал он. — Отдай ее.

В пустом патроннике серпенты щелкнул ударник.

— Хочешь ее? — спросила Аливия. — Возьми. Она твоя.

Севериан согнул пылающую руку таллакса вокруг сегментированного нагрудника. По всей длине оружия потрескивал огонь. Киборг боролся изо всех сил, и даже с единственной рукой не сдавался.