На улице было темно, однако по лежащим вокруг церкви развалинам можно было судить о масштабе разрушений уже сейчас. Когда они вернулись в церковь, Дункан беспомощно обнял здоровой рукой Элизабет.

– Дорогая, ты все сделала очень хорошо! Но где, черт побери, ты спрятала этот проклятый пистолет? Ведь не за своей же тонкой подвязкой чулка?

Элизабет взялась за корсет и поправила его, теперь ей было намного легче дышать, но у нее до сих пор дрожали колени, так что пришлось ухватиться за Дункана, иначе она упала бы в обморок.

– Возможно, однажды я тебе это скажу.

Затем она пошла к церковным воротам, чтобы закрыть их. На улице снова начал выть ветер, и немного позже его шум стал просто оглушительным. Вместе с другими она уселась на скамейку, пытаясь устроиться на ней поудобнее. Через некоторое время свеча погасла, но теперь это уже не имело никакого значения. Дункан обнял Элизабет, и она приникла к нему. Ребенок лежал между ними, он уже снова уснул.

– Будет ли завтра продолжаться война? – пробормотала Элизабет.

– Хотел бы я знать, – ответил Дункан.

Однако, в принципе, им уже было все равно. Что бы ни случилось, они были вместе, а все остальное казалось не столь важным. Они смотрели в темноту и ждали, когда закончится ураган.

На следующее утро война закончилась, так и не начавшись по-настоящему. Ураган продолжался всю ночь, а когда на рассвете ветер стих, Барбадос утонул в дожде. Вода лилась как из ведра, что заставило улетучиться остатки боевого духа со стороны повстанцев. Большинство посланных в бой солдат-островитян сдались уже ночью, а остальные сложили оружие утром. Перед лицом огромного перевеса сил вооруженной и хорошо обученной армии Кромвеля, выдвинувшей к Бриджтауну несколько сотен пехотинцев в сплоченном строю, Джереми Уинстон посчитал, что будет лучше выслать парламентера с белым флагом, чтобы тот сообщил врагу о капитуляции. Эта задача выпала на долю его племянника Юджина, который, как показалось дяде-губернатору, даже обрадовался этому заданию. Впрочем, все были рады тому, что военный конфликт закончился неожиданно быстро. Правда, с обеих сторон имелось много раненых, однако эти ранения в основном явились следствием не боевых действий, а урагана.

Среди гражданского населения жертв насчитывалось больше. Восстание рабов было подавлено, и в этом противостоянии особенно пострадали чернокожие. Тюрьма была переполнена ими. Поисковые группы отлавливали беглых рабов в лесах, заковывали их в цепи и гнали в Бриджтаун. Естественно, всех их казнить было невозможно, поскольку плантаторы не могли себе этого позволить. С предводителями обходились сурово – их отправляли на виселицу, а остальных секли плетьми, метили тавром и снова использовали в качестве рабочей силы на плантациях. Так же поступали с долговыми работниками. Нужно было как можно быстрее возместить ущерб, причиненный ураганом, потому что нынешние хозяева из Лондона, как и сами плантаторы, были озабочены потерями урожая сахарного тростника. Миру нужен был сахар.

В то время как командование флотом взяло на себя правление на Барбадосе и продиктовало свои условия, в соответствии с которыми теперь должна была продолжаться жизнь на острове, его жители бросили все силы на борьбу с последствиями урагана, что, однако, значительно осложнялось плохой погодой. Целые массы воды беспрерывно изливались на остров с мрачного, затянутого дождевыми тучами неба. В результате наводнения, залившего побережье во время урагана, Конститьюшен Ривер превратилась в мощный поток и очень медленно возвращалась в свои берега. Наутро после урагана жители острова извлекли несколько трупов из развалин, и были подозрения, что в переулках, под толстым слоем грязи, доходившей до колен, находится еще больше мертвецов.

Дункан с ужасом обнаружил, что «Дома Клер» больше не существует. В переулке, где он стоял, исчезла половина домов. Другая половина находилась под водой до самых окон. То ругаясь, то молясь, он мысленно поблагодарил сначала Элизабет, а затем Творца за его милость и доброту. После этого Дункан отправился на поиски Клер. К своему облегчению, он нашел ее через несколько переулков в кабаке под названием «Сладкое пекло», где она нашла пристанище вместе со своими девушками. Вивьен отделалась синяком под глазом, а Клотильда – рваной раной на скуле, но в остальном все было в порядке. Как и прежде, их охранял Жак, смотревший на происходящее со стоической невозмутимостью. У этого великана было очень много работы, чтобы держать мужчин подальше от француженок. Дункан не сомневался, что вскоре здесь появится новое строение – «Дом Клер», – и оно будет лучше, больше и намного богаче прежнего, дабы произвести настоящий фурор среди клиентов.

– А ты все еще здесь, mon ami[33]? – спросила Клер, подняв брови. – Разве ты не должен быть очень далеко отсюда?

– Да, но я же не могу уехать без лошади моей будущей жены, – хладнокровно ответил Дункан. – Кстати, там еще был сундучок. Кажется, тот, на котором ты сидишь. Признаться, я очень высоко ценю, что ты не попыталась взломать его.

– Ах, я, правда, не знаю, откуда у тебя взялась эта уверенность, но именно за это я тебя и люблю. – С улыбкой сфинкса она протянула ему сундучок с золотом, приданым Элизабет, которое стоило огромную сумму и от которого ему было бы весьма трудно отказаться.

Дункан поблагодарил Клер и, насвистывая, удалился. Правая рука у него по-прежнему болела, но все это были мелочи, когда в своей левой руке он держал целое состояние!

Конюшня, в которой они оставили Жемчужину, к счастью, осталась целой, и лошадь находилась в хорошем состоянии, что наверняка поднимет настроение Элизабет еще больше, чем спасенное золото. Дункан приказал конюху вывести кобылу из конюшни и, сев в седло, огляделся по сторонам. Люди, несмотря на дождь, занимались расчисткой развалин. Судя по всему, им предстояло несколько недель работы, но вместе с тем было очевидно, что налетевший на остров ураган оказался не самым разрушительным, могло быть и хуже, как, например, это случилось шесть лет назад на Кубе. Тогда на всем побережье не осталось камня на камне, погибли тысячи людей, не говоря уже о кораблях в гавани. Дункан вспомнил, как два урагана, которые девять или десять лет назад пронеслись над Испаньолой, разнесли в щепки несколько дюжин кораблей и те затонули.

Дункан повеселел, когда убедился в том, что «Элиза» прекрасно выдержала ночной шторм. Нужно было лишь произвести мелкий ремонт, которым команда могла заняться непосредственно во время плавания. Он не собирался оставаться на Барбадосе дольше, чем было необходимо. Ему уже сегодня хотелось отправиться в море. После того как он выполнил свою часть соглашения и дал возможность адмиралу беспрепятственно высадить войска на острове, дорога для него была свободна. Дункан поскакал к церкви. Женщины и ребенок нашли убежище в находившемся рядом доме пастора. Последнего Дункану пришлось довольно долго просить о приюте для них, так как лежавший в саду труп Данмора произвел на преподобного Мартина достаточно сильное впечатление, отнюдь не способствовавшее взаимопониманию.