– Я есть хочу.

– Подожди минутку, сейчас придем.

– Ладно.

Болтунья доверчиво привалилась к ноге Хамида и загудела. Она казалась толстой, но это был просто распушенный мех. Такая погода, кажется, была ей приятнее всего. Хамид загляделся на звездные поля. Сколько раз уже он так стоял, пытаясь понять, что говорят звезды? Большой Квадрат должен был через час зайти. Пятая по величие звезда этого созвездия была солнцем Лотлримара. Там и вокруг можно было путешествовать быстрее света – даже землянину двадцать первого столетия. Если бы Средняя Америка была бы еще на десять световых лет дальше центра галактики, миром Хамида было бы все Вовне.

Он обвел небо глазами. Почти все, что было ему видно, находилось в Медленной Зоне. Она тянулась отсюда на четыре тысячи световых лет внутрь, если верить Внешникам. Миллиарды звездных систем, миллионы цивилизаций – запертых. И почти все они понятия не имеют об этом.

Даже у Внешников были только невнятные обрывки сведений о цивилизациях внизу, в Медленной Зоне. Наверняка снова и снова изобретаются звездолеты, распространяются колонии, собираются знания и чаще всего теряются в долгом и медленном безмолвии. В этих цивилизациях есть теории, почему ничто не может двигаться быстрее света – даже перед лицом явно сверхсветовых событий на дальних расстояниях. Есть теории, объясняющие, почему разум, эквивалентный человеческому, является наивысшим из когда-либо найденных или созданных. Те, кто живет там, внизу, – счастливейшие народы, их теории доказывают им, что они – венец творения. Была бы Средняя Америка всего на сто световых лет глубже, Хамид никогда не узнал бы правды. Он любил бы свой мир и торжествующую на нем цивилизацию.

Взгляд Хамида проследил Млечный Путь до западного горизонта. Здесь свет был не ярче, чем над головой, но зато созвездия были знакомы. Он смотрел в центр галактики и вяло улыбался. В научной фантастике двадцатого столетия эти звездные облака считались домом «старших рас», богоподобных разумов… А Туристы эти области галактики называют «Бездной». «Безмысленной Бездной». Там не только СБС невозможна, но и вообще разум. Так считают Туристы, но наверняка они знать не могут. Самый быстрый автоматический зонд, запущенный в Бездну, пришел примерно через десять тысяч лет. Такие экспедиции случались редко, хотя и были хорошо документированы.

Хамид поежился и опустил глаза вниз. Возле газона молча сидели четыре кота, глядя на Болтунью.

– Не сегодня, Болтунья, – сказал он, и они пошли в дом.

В помещении все было нетронутым: обычный хаос. Хамид выдал Болтунье ее ужин и разогрел себе суп.

– Тьфу! Эта дрянь воняет хуже дерьма!

Болтунья покачалась на корточках, издавая звуки рвоты. Мало кому грехи детства являются так очевидно, как Хамиду Томпсону. Он помнил, что за обеденным столом иногда говорил именно такие слова. Жаль, что мама ему рот не затыкала тряпкой.

Хамид поглядел на куски курицы.

– Лучшее, что мы можем себе позволить, Болтунья. У него уже кончались сбережения, накопленные за год работы с Туристами. Быть гидом – это такая привилегия, что насчет платы за работу никто и не думал.

– Тьфу!

Но Болтунья начала клевать.

Глядя, как она ест, Хамид понял, что одна из его проблем уже решена. Если «Равна и Тайнз» не возьмут его как «дрессировщика» Болтуньи, могут мотать в свое Вовне несолоно хлебавши. Кроме того, надо получить более серьезное подтверждение от слизняка – а через ансибль он может обратиться прямо в Лотлримар, – что обещаниям «Равны и Тайнза» можно верить. Разговор с Ларри всколыхнул все кошмарные страхи, из-за которых многие требовали вообще отказаться от Каравана. Кто знает, что сталось с теми, кто остался с Внешниками? Почти все среднеамериканские знания о Вовне были получены менее чем от тридцати кораблей и тысячи незнакомцев. Непонятных незнакомцев. Если бы не те пятеро, которые вернулись, обратной связи был бы ноль. Из этих пяти… ладно, Хусейн Томпсон для Хамида загадка: с виду добряк, в душе – злобный кондотьер. Лентяй Ларри тоже загадка: беззаботный весельчак, ясно дающий понять, что ты лучше дважды подумай о том, что тебе люди говорят. Но от всех пятерых можно было четко добиться одного: космос глубок. Вовне находятся миллионы цивилизованных миров, тысячи межзвездных империй. В такой огромности не может быть единого понятия о том, что такое закон и порядок. Всюду процветают сотрудничество и просвещенный эгоизм… но за этим кроются кошмары.

Так что же делать, если «Равна и Тайнз» его не возьмут или не смогут представить убедительных доказательств? Хамид пошел в спальню и врубил новости, полившиеся потоком цвета и звука. Средняя Америка – красивая планета, и до сих пор почти полностью пустая. Теперь, когда Караван привез агравитационные пластины и ядерные генераторы, работающие при комнатной температуре, жизнь здесь станет еще прекраснее… а через двадцать или тридцать лет может прийти новый Караван. Если сам Хамид и Болтунья еще не успокоятся – что ж, времени на подготовку хватит. Ларри Фудзияма имел сорок лет от роду, когда улетел Вовне.

Хамид вздохнул, успокоившись впервые за много дней.

Телефон зазвонил сразу после новостей. Имя вызывающего заплясало красными буквами по экрану: РАВНА. Ни местоположения, ни темы вызова. Хамид сглотнул слюну. Потом подскочил на кровати, повернул камеру телефона на единственный не загроможденный стул в углу и сел там. Потом принял вызов.

Равна – это был человек. Женского пола.

– Пожалуйста, мистера Томпсона.

– Э-это я. Проклятое заикание.

Сначала реакции не было. Потом по ее лицу пробежала мимолетная улыбка. Не дружелюбная, скорее нервная.

– Я звоню по поводу животного. Вы его называете Болтуньей. Наше предложение вы слышали. Я готова его улучшить.

Под ее слова в комнату вошла Болтунья и прошла через поле зрения телефона. Равна ее будто не заметила. Странно. Рядом с экраном горел огонек передачи видео. Болтунья зажужжала. Прошло полсекунды, и лишь тогда Равна отреагировала – легким удивлением.

– И в чем это улучшение состоит?

И снова полусекундная пауза. Эти самые «Равна и Тайнз» были сегодня куда ближе гигантских планет, хотя и не на Средней Америке.

– У нас есть устройства, позволяющие связываться со скоростью больше световой с любой планетой в… Вовне. Подумайте, что это значит. Если вы останетесь на Средней Америке, вы станете самым богатым человеком планеты. Если вы решите улетать, то улетите с чувством, что помогли сделать своему миру шаг из темноты.

Мысли Хамида полетели быстрее, чем когда бы то ни было – если не считать устных экзаменов у Фудзиямы. Подумать было над чем. Равна говорила по-английски более бегло, чем любой Турист, но произношение было ужасным. Ударения были такими странными, что речь становилась почти неразборчива, и артикулировала она тоже не очень четко.

И в то же время он должен был понять, что она говорит, и найти правильный ответ. Хамид возблагодарил Господа, что уже знает об ансибле.